Устойчивое сегодня или стратегическое послезавтра: Анастасия Борисовна Лихачева о политике России в Арктике

– Добрый день, Анастасия Борисовна! Весь май у нас выходит серия материалов об Арктике, и с Вами мы бы хотели поговорить о политике в Арктике. В чем заключается важность Арктики для России с политической точки зрения?

Значение Арктики для России традиционно понимается как стратегическое – и непосредственно с точки зрения дислокации стратегических вооружений и флота, и как крупнейшая кладовая полезных ископаемых, и как логистическая альтернатива южным маршрутам – через Северный морской путь. Но Арктика в силу своего вклада в ВВП страны, колоссальную территорию, которая входит Арктическую зону Российской Федерации – это не только про «стратегическое послезавтра», это вполне про вопросы сбережения и развития сегодня. Вопрос развития Арктики – это северное измерение политики «поворота на Восток», сопряжения развития Сибири, Дальнего Востока и самого динамично развивающегося региона мира.

Арктика же – это и то место, где Россия в наиболее острой форме сталкивается с изменением климата – таяние вечной мерзлоты, метановые воронки, изменение температурного режима – Арктика сегодня и для России, и для мира – крупнейшая лаборатория под открытым небом, где все климатические процессы разворачиваются в разы быстрее.


– Какой политики в Арктике Россия придерживается последние 20 лет? Каких результатов удалось достичь, и какие вызовы остаются до сих пор?

До 2018 г. российский подход скорее можно назвать проектным, сконцентрированным вокруг либо отдельных энергетических мегапроектов, либо вокруг острых социальных или экологических проблем. Это сопровождалось оттоком населения из арктических регионов, схлопыванием кадрового потенциала, серьезными вызовами для развития арктической науки – а это широчайший спектр – от гляциологии до материаловедения. Например: из чего и как строить в условиях Крайнего Севера с тающей вечной мерзлотой?

После 2018 г. начал оформляться более системный подход к развитию арктических регионов, были приняты программные документы и стратегии. Однако в целом подход по-прежнему строиться вокруг ключевых проектов, но с рядом новаций. Во-первых, реализацию крупных проектов пытаются увязывать с задачами социального развития арктических регионов, например, в Норильске (пока речь не об успехах, а о планах). Во-вторых, делаются попытки запустить научные кластеры – на базе научных центров в Архангельске и в Якутии. Третье изменение – реализовывать такую политику придется в куда более сложной внешней среде, чем, условно, 20 лет назад. Это и санкционное давление, и милитаризация региона, и более сложные подходы к использованию углеводородов. Хотя Азия в ближайшие лет десять будет только наращивать их потребление, но и сроки реализации арктических проектов масштаба «Восток-ойл» – не год и не пять. Эти вызовы не делают арктическое развитие невозможным – конкурентные преимущества региона огромны. Но существенно усложняют его и требуют новых гибких подходов.


– В 2021 году закончилось председательство Исландии в Арктическом Совете. Главной целью для Исландии стало обеспечение устойчивого развитие в Арктике. С 2021 по 2023 год председателем будет Россия – на Ваш взгляд, какая цель России в Совете, и какие шаги предпринимает Москва для достижения этой цели?

Цели России были сформулированы еще год назад и дипломатически выверены безупречно. Они в полной мере продолжали приоритеты Арктического Совета и учитывали всю гамму интересов стран-участниц и в то же время – довольно скромный мандат совета как института – это, по сути, скорее международный форум. Председательство включало обширный план мероприятий и конкретные проекты, которые Россия реализует совместно с одной или несколькими странами-членами Арктического Совета. Вся информация подробно освещалась на страницах председательства и совета.


– Анастасия Борисовна, в новых геополитических реалиях стоит ожидать серьезных изменений в председательстве России в Арктическом Совете? Допускаете ли Вы такую возможность, что нынешняя геополитическая ситуация осложнит российское председательство в Совете?

Сегодня произошёл де-факто паралич работы Арктического совета в том виде как председательство происходило раньше, и вероятно институт будет либо трансформироваться, либо мы увидим в принципе новый этап формирования арктических международных режимов – более фрагментированный, конкурентный. Хотя по отдельным проектам, прежде всего экологической направленности, циркумполярным эффектам (то есть для Арктики в целом, а не отдельной страны), КМНС (коренные малочисленные народы Севера – прим. редакции) мероприятия и диалог могут сохраниться.

В то же время важно понимать, что Арктический Совет не занимался геополитикой, военным вопросами, традиционными вызовами безопасности. Поэтому эти вопросы были растущим вызовом для сотрудничества в Арктике и до нынешнего кризиса Арктического Совета.


– На протяжении долгого времени Арктика была одним из наименее политизированных регионов мира, "территорией сотрудничества", как говорит Президент Путин. Согласны ли Вы с таким утверждением, и станет ли Арктика новым местом борьбы за национальные интересы великих держав в будущем?

Арктика уже становится таким местом. Интерес к Арктике проявляют все активнее и неарктические страны Азии – в силу как раз ее ресурсного богатства. На регион еще в 2010-е гг. начали «переплескиваться» растущие противоречия между НАТО и Россией – это видно на уровне доктринальных документов и США, и европейских стран, и России. Увы, но, если великие державы входят в этап пересмотра сложившихся подходов к устраивающему их формату международной системы, не политизированных сюжетов быстро не остается. В случае с Арктикой это особенно плохо – вечная мерзлота не будет ждать новых международных соглашений, она будет таять, а Арктика в целом становится все более хрупким регионом мира. Как экологически, так, теперь, и политически.