артём семёнов / 25.09.2023 / 2 минуты
О мировой сцене
Колумнист издания FOUR Артём Семёнов в своей новой колонке отвечает всем критикам и злопыхателям, почему не быть великой державой – это по-настоящему великое дело.
Шведский историк Петер Энглунд, комментируя поражение Швеции в Северной войне, сказал примерно следующее:
«Шведы покинули подмостки мировой истории и заняли места в зрительном зале».
Стало быть, мировая история – это театр. Очень любопытное сравнение, которое хорошо подходит не только для истории, но и для системы международных отношений. Если вдуматься, она и вправду похожа на театр: есть сцена – это место для великих держав, разыгрывающих свой спектакль. Они задают тон всему происходящему, на них сконцентрировано все внимание. Есть зрительный зал – место для держав менее влиятельных, какие-то из них сидят поближе к сцене, какие-то – совсем далеко, на самой галерке, но суть от этого меняется не сильно: их влияние на происходящее действо крайне ограничено. Есть даже закулиса (там спрятались Рокфеллеры, Ротшильды, масоны, рептилоиды – нужное подчеркнуть). В общем –настоящий театр. Его важная (но не единственная) особенность состоит в том, что некоторые зрители иногда хотят вылезти на сцену и присоединиться к актерам. Иногда это у них получается, иногда нет. Бывает, что и сами актеры-великие державы сходят со сцены и становятся зрителями.
Теперь вернемся к метафоре Энглунда и расшифруем ее на манер международника: после Северной войны Швеция отказалась от претензий на великодержавность и стала просто «державой», навсегда забыв о своих имперских амбициях и притязаниях на превращение в одного из «центров силы».
«Шведы покинули подмостки мировой истории и заняли места в зрительном зале».
Стало быть, мировая история – это театр. Очень любопытное сравнение, которое хорошо подходит не только для истории, но и для системы международных отношений. Если вдуматься, она и вправду похожа на театр: есть сцена – это место для великих держав, разыгрывающих свой спектакль. Они задают тон всему происходящему, на них сконцентрировано все внимание. Есть зрительный зал – место для держав менее влиятельных, какие-то из них сидят поближе к сцене, какие-то – совсем далеко, на самой галерке, но суть от этого меняется не сильно: их влияние на происходящее действо крайне ограничено. Есть даже закулиса (там спрятались Рокфеллеры, Ротшильды, масоны, рептилоиды – нужное подчеркнуть). В общем –настоящий театр. Его важная (но не единственная) особенность состоит в том, что некоторые зрители иногда хотят вылезти на сцену и присоединиться к актерам. Иногда это у них получается, иногда нет. Бывает, что и сами актеры-великие державы сходят со сцены и становятся зрителями.
Теперь вернемся к метафоре Энглунда и расшифруем ее на манер международника: после Северной войны Швеция отказалась от претензий на великодержавность и стала просто «державой», навсегда забыв о своих имперских амбициях и притязаниях на превращение в одного из «центров силы».
Карл XII
Спустя несколько столетий Швеция стала одним из самых успешных и богатых государств мира. Разумеется, факторов такого успеха было множество, но вынужденный отказ от великодержавности, как кажется, занимает среди них почетное место. Внезапно выяснилось, что сойти со сцены и устроиться в зрительном зале очень выгодно. Ведь отличительная особенность «театра международных отношений» в том, что это театр наоборот: платят, как правило, великодержавные актеры (поддержка орбиты союзников, огромные военные расходы и так далее), а билеты для зрителей бесплатные. Да, в заголовках мировых СМИ страны-зрители оказываются редко. Но еще реже они об этом жалеют.
Некоторые горячие головы осуждают такую политику, утверждая, что страны вроде Швеции отказываются от своего суверенитета, проявляют геополитическую слабость. Однако все эти обвинения умозрительны – могут ли критики назвать хотя бы одну конкретную проблему, которую Швеция получила из-за своей пассивности во внешней политике, из-за своего отсутствия в числе постоянных членов Совбеза ООН, из-за того, что ее никогда не приглашали в G7, из-за того, что у нее нет огромной армии и ядерного оружия?
Реальные контраргументы горячим головам найти трудно. А предложения их, зачастую, сводятся к логике монгольских завоевателей. Те, напоминаем, хотели дойти до последнего моря. Для чего – понятно не совсем. Просто надо дойти, у самурая нет цели, только путь. Временами возникали совершенно абсурдные ситуации, когда монголы не знали, что делать с завоеванными землями – Китай вообще хотели использовать как огромное пастбище для своих лошадей. Своей не самой долгой и на самой продуктивной историей Монгольская империя доказала все минусы такого подхода.
Между прочим, современная Монголия следует примеру Швеции, спокойствия не возмущает, сосредоточена на внутреннем развитии. И дела у страны идут не сказать, что плохо. Были ли монголы хоть когда-либо в своей истории счастливее, чем сейчас? Оказалось, что смотреть спектакль «великих держав» со стороны очень даже неплохо. Меньше денежных затрат, меньше нервов. Больше времени для себя.
Выходит, что быть «великой державой» - вовсе не самоцель внешней политики любого государства. Великодержавность по умолчанию не несет в себе никаких гарантированных благ. Зато гарантированных издержек тут более чем достаточно. Разумеется, внешнеполитический курс каждой отдельной страны обусловлен гигантским множеством самых разных факторов, будь то географическое положение, состояние экономики, особенности исторического пути и так далее. Но это совершенно не означает, что любая «великая держава» плотно затянута в историческую колею и вырваться из нее не может. Пример Швеции тому доказательство. Да, Швеция была великой державой, а теперь нет. Жалеет ли об этом? Вопрос, кажется, риторический.
Некоторые горячие головы осуждают такую политику, утверждая, что страны вроде Швеции отказываются от своего суверенитета, проявляют геополитическую слабость. Однако все эти обвинения умозрительны – могут ли критики назвать хотя бы одну конкретную проблему, которую Швеция получила из-за своей пассивности во внешней политике, из-за своего отсутствия в числе постоянных членов Совбеза ООН, из-за того, что ее никогда не приглашали в G7, из-за того, что у нее нет огромной армии и ядерного оружия?
Реальные контраргументы горячим головам найти трудно. А предложения их, зачастую, сводятся к логике монгольских завоевателей. Те, напоминаем, хотели дойти до последнего моря. Для чего – понятно не совсем. Просто надо дойти, у самурая нет цели, только путь. Временами возникали совершенно абсурдные ситуации, когда монголы не знали, что делать с завоеванными землями – Китай вообще хотели использовать как огромное пастбище для своих лошадей. Своей не самой долгой и на самой продуктивной историей Монгольская империя доказала все минусы такого подхода.
Между прочим, современная Монголия следует примеру Швеции, спокойствия не возмущает, сосредоточена на внутреннем развитии. И дела у страны идут не сказать, что плохо. Были ли монголы хоть когда-либо в своей истории счастливее, чем сейчас? Оказалось, что смотреть спектакль «великих держав» со стороны очень даже неплохо. Меньше денежных затрат, меньше нервов. Больше времени для себя.
Выходит, что быть «великой державой» - вовсе не самоцель внешней политики любого государства. Великодержавность по умолчанию не несет в себе никаких гарантированных благ. Зато гарантированных издержек тут более чем достаточно. Разумеется, внешнеполитический курс каждой отдельной страны обусловлен гигантским множеством самых разных факторов, будь то географическое положение, состояние экономики, особенности исторического пути и так далее. Но это совершенно не означает, что любая «великая держава» плотно затянута в историческую колею и вырваться из нее не может. Пример Швеции тому доказательство. Да, Швеция была великой державой, а теперь нет. Жалеет ли об этом? Вопрос, кажется, риторический.
Вам понравилась эта статья?
Смотрите также:
