Егор рыжкин/ 09.08.2022 / 4 минуты
Реализм на обломках порядка, основанного на правилах
Учёный, верь: взойдёт она,
Звезда Нибуровского счастья,
Весь мир воспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут Карра имена!
Нескончаемые дебаты между теоретиками международных отношений реалистского и либерального толка продолжались практически на протяжении всей второй половины прошлого столетия. Однако окончание Холодной войны, крушение социалистического блока, распад СССР фанфарами известили мир о торжестве идеалистической концепции и похоронах лагеря сторонников Моргентау и Уолтца. Реалисты, столкнувшись с процессами, которые их теория не могла ни объяснить, ни предугадать, если не стали изгоями в академическом сообществе, то ушли в научное подполье. Тем не менее, было бы ошибочно полагать, что либерализму удалось стать универсальной концепцией и хэндбуком каждого международника – текущие процессы прекрасно демонстрируют сохраняющуюся важность реалистского учения, ибо его постулаты продолжают воплощаться в жизни.
Реалистская материя
С точки зрения реализма, неотъемлемый атрибут международных отношений – перманентное состояние конфликта между государствами, которые не гнушаются использовать жесткую силу для отстаивания своих национальных интересов, чему современная реальность – яркий пример. Владимир Путин и Владимир Зеленский решают судьбу Украины отнюдь не за шахматной партией где-нибудь на Малой Ордынке или Крещатике – для этих целей служат боевые действия в районе Северска и Артёмовска. Их коллеги, Си Цзиньпин и Джо Байден, не устраивают чайные церемонии в Запретном городе или Овальном кабинете для попутного обсуждения проблемы «Одного Китая» в контексте турне Ненси Пелоси в Индо-Тихоокеанском регионе: Пекин предпочитает писать недвусмысленные милитаристские твиты и одновременно проводить учения в Тайваньском проливе, а Вашингтон – стягивать авианосные группы к острову. Даже Европа, несколько десятилетий жившая без большой войны, задумалась о наращивании военной силы, а локомотивом милитаризации (опять и снова) становится Германия, выделившая 100 млрд евро на развитие Бундесвера.
Реалисты отмечают, что поведение государств определяется исключительно их эгоистичными интересами, чьей реализации потребности других игроков препятствовать не могут и не должны. Если мы обратимся к одному из ключевых требований российских гарантий безопасности – отказ НАТО от размещения каких-либо вооружённых контингентов и создания новой военной инфраструктуры в Центральной и Восточной Европе – то увидим пример подобного эгоизма. Москва, выдвигая такие требования, не принимала в расчёт постоянный страх, царящий в бывших советских республиках и странах народной демократии перед «неокрасной угрозой». Разумеется, и ответы США и НАТО, подготовленные к началу февраля текущего года, не стали более любезными: Вашингтон и Брюссель, будучи эгоистами в вопросе установления сферы влияния у российских границ и сославшись на невозможность реализации всего пакета российских предложений, галантно отказались от них.
Не стоит забывать и о хаотичности международных отношений. Речь идёт не столько о постоянной войне всех против всех – на такое противостояние даже у самых сильных государств, располагающих ядерным оружием, не хватит ресурсов – сколько о невозможности установления верховной власти над государствами и создания наднационального правительства. Современные акторы не готовы жертвовать ключевыми аспектами своего суверенитета – самостоятельное принятие внешнеполитических решений и применение силы – каким-либо организациям. Как бы ООН не глядела в Наполеоны (вернее, в Левиафаны), она не может претендовать на роль глобального сюзерена, диктующего свою волю России, США или Китаю и обеспечивающего мир на всём земном шаре – непредотвращённые геноциды в Руанде и на Балканах в 1990-х, случившиеся интервенции США на Ближнем Востоке и Северной Африке в начале нового столетия, разворачивающаяся сейчас СВО красноречиво говорят об этом.
Заповеди международника-реалиста
Перейдём к правилам 3S – statism, survival, self-help – ставших мантрой каждого реалиста, способной объяснить текущее положение вещей на мировой арене.
Современные международные отношения остаются государствоцентричными (statism), поскольку именно страны определяют их состояние, принимают ключевые решения, в то время как многие институты являются производными от их деятельности. Обратимся к примеру специальной военной операции и той помощи, которую оказывает Украине коллективный Запад. Решение о поставках гаубиц М777, ЗСУ Gepard, РСЗО HIMARS, противокорабельных ракет Harpoon принимается ни в ЕС, ни в НАТО – ответственность за них несут отдельные национальные государства, в чьём распоряжении находятся эти вооружения. Конечно, можно вспомнить примеры, когда ЕС выделил более несколько миллиардов евро из Фонда поддержания мира в пользу Киева, а Генеральный секретарь НАТО вскользь упоминал о такой опции как установление бесполётной зоны над Украиной. Однако решение об использовании средств Фонда принимается представителями стран-участниц интеграционного объединения, а не Еврокомиссией, в то время как многие европейские лидеры отвергали идею о создании no-fly zone и препятствовали активному участию Североатлантического альянса в конфликте на Украине.
При этом все действия государств подчинены единственной цели – обеспечение собственного выживания (survival). Рациональные акторы активно цепляются за собственный суверенитет и повышают собственную обороноспособность для его сохранения от внешних угроз. Выдвигая требования по гарантиям безопасности в декабре прошлого года, Россия, как и Украина, оказывая сопротивление в рамках специальной военной операции, стремятся выжить на мировой арене или снизить уровень потенциальной угрозы. Однако есть случаи, когда государства ведут себя нерационально и предпринимают действия, ставящие под вопрос возможность сохранения их суверенитета. Вспомним решение Польши, отправившей 200 танков Т-72 соседней Украине весной текущего года и руководствовавшейся идеей получить немецкие «Леопарды-2» вместо советских машин. Как итог – две консервные банки и дырка от баранки: немецкие ОБТ прибудут только через год, а их количество не превысит и несколько десятков, что если не ставит крест, то существенно снижает оборонные способности Польши и её выживания в случае начала крупного конфликта.
Наконец, не стоит забывать о принципе самопомощи (self-help), который частично коррелируется с эгоизмом государства при выстраивании линии внешнеполитического поведения. На мировой арене каждое государство оказывается само за себя, в возможном конфликте на помощь рассчитывать не стоит. С одной стороны, подобная формулировка входит в противоречие с текущей ситуацией: коллективный Запад реализует существенную военную, гуманитарную, экономическую и дипломатическую поддержку Украины в ходе её конфликта с Россией. С другой – эти меры не столько направлены на сохранение киевского режима, сколько подчинены необходимости оказания помощи самому Евро-Атлантическому сообществу и сохранению того порядка, который был установлен по окончании Холодной войны. Чем стремительнее будут прорывы российских батальонных групп на Донбассе, тем выше вероятность использования жёсткой силы со стороны других ревизионистов, выражающих яркое или скрытое недовольство порядком, основанном на правилах. Поэтому поставляя новейшие образцы вооружений и сдерживая натиск российских войск, Запад думает о будущем не Украины, а о своём собственном и судьбе того мирового порядка, в котором он играет роль гегемона. При этом положение самопомощи оказывается верным и для не-западного сообщества: страны Постсоветского пространства и Китай пока явно не готовы нарушать антироссийские санкции, чтобы помочь России и при этом получить экономический ущерб для себя.
Крах либеральных порядков
Однополярный момент ознаменовал победу не только коллективного Запада, но и либерального подхода в международных отношениях. Однако период, когда Евро-Атлантическое общество могло диктовать волю всему остальному миру и предотвращать появление новых полюсов силы, уходит в прошлое. Современная внешнеполитическая турбулентность, набирающий силу ревизионизм со стороны коллективного не-Запада ставят под вопрос возможность существования порядка, основанного на правилах, а вместе с ним и либеральной монополии в теории международных отношений.
Можно, конечно, возразить, что предыдущие системы миропорядка прекращали своё существование после одной, но большой войны. Но кто сказал, что порядок, основанный на правилах, и теория, его подпитывающая, не канут в лету после множества маленьких конфликтов, который скоро будут вспыхивать на нашей планете?
Реалистская материя
С точки зрения реализма, неотъемлемый атрибут международных отношений – перманентное состояние конфликта между государствами, которые не гнушаются использовать жесткую силу для отстаивания своих национальных интересов, чему современная реальность – яркий пример. Владимир Путин и Владимир Зеленский решают судьбу Украины отнюдь не за шахматной партией где-нибудь на Малой Ордынке или Крещатике – для этих целей служат боевые действия в районе Северска и Артёмовска. Их коллеги, Си Цзиньпин и Джо Байден, не устраивают чайные церемонии в Запретном городе или Овальном кабинете для попутного обсуждения проблемы «Одного Китая» в контексте турне Ненси Пелоси в Индо-Тихоокеанском регионе: Пекин предпочитает писать недвусмысленные милитаристские твиты и одновременно проводить учения в Тайваньском проливе, а Вашингтон – стягивать авианосные группы к острову. Даже Европа, несколько десятилетий жившая без большой войны, задумалась о наращивании военной силы, а локомотивом милитаризации (опять и снова) становится Германия, выделившая 100 млрд евро на развитие Бундесвера.
Реалисты отмечают, что поведение государств определяется исключительно их эгоистичными интересами, чьей реализации потребности других игроков препятствовать не могут и не должны. Если мы обратимся к одному из ключевых требований российских гарантий безопасности – отказ НАТО от размещения каких-либо вооружённых контингентов и создания новой военной инфраструктуры в Центральной и Восточной Европе – то увидим пример подобного эгоизма. Москва, выдвигая такие требования, не принимала в расчёт постоянный страх, царящий в бывших советских республиках и странах народной демократии перед «неокрасной угрозой». Разумеется, и ответы США и НАТО, подготовленные к началу февраля текущего года, не стали более любезными: Вашингтон и Брюссель, будучи эгоистами в вопросе установления сферы влияния у российских границ и сославшись на невозможность реализации всего пакета российских предложений, галантно отказались от них.
Не стоит забывать и о хаотичности международных отношений. Речь идёт не столько о постоянной войне всех против всех – на такое противостояние даже у самых сильных государств, располагающих ядерным оружием, не хватит ресурсов – сколько о невозможности установления верховной власти над государствами и создания наднационального правительства. Современные акторы не готовы жертвовать ключевыми аспектами своего суверенитета – самостоятельное принятие внешнеполитических решений и применение силы – каким-либо организациям. Как бы ООН не глядела в Наполеоны (вернее, в Левиафаны), она не может претендовать на роль глобального сюзерена, диктующего свою волю России, США или Китаю и обеспечивающего мир на всём земном шаре – непредотвращённые геноциды в Руанде и на Балканах в 1990-х, случившиеся интервенции США на Ближнем Востоке и Северной Африке в начале нового столетия, разворачивающаяся сейчас СВО красноречиво говорят об этом.
Заповеди международника-реалиста
Перейдём к правилам 3S – statism, survival, self-help – ставших мантрой каждого реалиста, способной объяснить текущее положение вещей на мировой арене.
Современные международные отношения остаются государствоцентричными (statism), поскольку именно страны определяют их состояние, принимают ключевые решения, в то время как многие институты являются производными от их деятельности. Обратимся к примеру специальной военной операции и той помощи, которую оказывает Украине коллективный Запад. Решение о поставках гаубиц М777, ЗСУ Gepard, РСЗО HIMARS, противокорабельных ракет Harpoon принимается ни в ЕС, ни в НАТО – ответственность за них несут отдельные национальные государства, в чьём распоряжении находятся эти вооружения. Конечно, можно вспомнить примеры, когда ЕС выделил более несколько миллиардов евро из Фонда поддержания мира в пользу Киева, а Генеральный секретарь НАТО вскользь упоминал о такой опции как установление бесполётной зоны над Украиной. Однако решение об использовании средств Фонда принимается представителями стран-участниц интеграционного объединения, а не Еврокомиссией, в то время как многие европейские лидеры отвергали идею о создании no-fly zone и препятствовали активному участию Североатлантического альянса в конфликте на Украине.
При этом все действия государств подчинены единственной цели – обеспечение собственного выживания (survival). Рациональные акторы активно цепляются за собственный суверенитет и повышают собственную обороноспособность для его сохранения от внешних угроз. Выдвигая требования по гарантиям безопасности в декабре прошлого года, Россия, как и Украина, оказывая сопротивление в рамках специальной военной операции, стремятся выжить на мировой арене или снизить уровень потенциальной угрозы. Однако есть случаи, когда государства ведут себя нерационально и предпринимают действия, ставящие под вопрос возможность сохранения их суверенитета. Вспомним решение Польши, отправившей 200 танков Т-72 соседней Украине весной текущего года и руководствовавшейся идеей получить немецкие «Леопарды-2» вместо советских машин. Как итог – две консервные банки и дырка от баранки: немецкие ОБТ прибудут только через год, а их количество не превысит и несколько десятков, что если не ставит крест, то существенно снижает оборонные способности Польши и её выживания в случае начала крупного конфликта.
Наконец, не стоит забывать о принципе самопомощи (self-help), который частично коррелируется с эгоизмом государства при выстраивании линии внешнеполитического поведения. На мировой арене каждое государство оказывается само за себя, в возможном конфликте на помощь рассчитывать не стоит. С одной стороны, подобная формулировка входит в противоречие с текущей ситуацией: коллективный Запад реализует существенную военную, гуманитарную, экономическую и дипломатическую поддержку Украины в ходе её конфликта с Россией. С другой – эти меры не столько направлены на сохранение киевского режима, сколько подчинены необходимости оказания помощи самому Евро-Атлантическому сообществу и сохранению того порядка, который был установлен по окончании Холодной войны. Чем стремительнее будут прорывы российских батальонных групп на Донбассе, тем выше вероятность использования жёсткой силы со стороны других ревизионистов, выражающих яркое или скрытое недовольство порядком, основанном на правилах. Поэтому поставляя новейшие образцы вооружений и сдерживая натиск российских войск, Запад думает о будущем не Украины, а о своём собственном и судьбе того мирового порядка, в котором он играет роль гегемона. При этом положение самопомощи оказывается верным и для не-западного сообщества: страны Постсоветского пространства и Китай пока явно не готовы нарушать антироссийские санкции, чтобы помочь России и при этом получить экономический ущерб для себя.
Крах либеральных порядков
Однополярный момент ознаменовал победу не только коллективного Запада, но и либерального подхода в международных отношениях. Однако период, когда Евро-Атлантическое общество могло диктовать волю всему остальному миру и предотвращать появление новых полюсов силы, уходит в прошлое. Современная внешнеполитическая турбулентность, набирающий силу ревизионизм со стороны коллективного не-Запада ставят под вопрос возможность существования порядка, основанного на правилах, а вместе с ним и либеральной монополии в теории международных отношений.
Можно, конечно, возразить, что предыдущие системы миропорядка прекращали своё существование после одной, но большой войны. Но кто сказал, что порядок, основанный на правилах, и теория, его подпитывающая, не канут в лету после множества маленьких конфликтов, который скоро будут вспыхивать на нашей планете?
Вам понравилась эта статья?
Смотрите также:
