Три мушкетера и предчувствие Вестфаля

Вряд ли кто-то, читая в подростковом возрасте «Трех мушкетеров», сильно задумывается о происходящем с точки зрения международной политики и национальных интересов государств. Автор этих строк тоже не задумывался: лишь позднее пришло осознание того, что мушкетеры, будучи французскими героями, одновременно с этим совершают намеренные действия против национальных интересов Франции. И вокруг этих действий завязаны обе главные сюжетные линии романа.

В первой части книги мушкетеры выручают королеву Анну Австрийскую, которую кардинал Ришелье небеспочвенно подозревает в государственной измене. Во второй части Д’Артаньян и его друзья едва не срывают паны Ришелье (читай – планы французских властей) по шантажу/убийству фактического правителя Англии герцога Бэкингема, намеревавшегося прийти на помощь восставшим во Франции гугенотам.

В иное время мушкетеры вряд ли были бы прощены за такое, но действие произведения разворачивается в середине семнадцатого века. Вестфальская система национальных государств и национальных интересов уже вовсю нависает над миром, но пока еще окончательно не вступила в свои права. Поэтому кардинал Ришелье (хоть он и старше мушкетеров) – в романе выступает как человек будущего, визионер, уже живущий и мыслящий Вестфальскими категориями Realpolitik. Вопросы дворянской чести, религии для него вторичны, даже несущественны, все они меркнут перед интересами государства. В его мире уже возможны союзы с протестантами против католиков, а все подданные равны в своем абсолютном подчинении короне.

Мушкетеры же, напротив, хоть и молоды, но олицетворяют собой осколки старого, уходящего мира, в котором король лишь первый из феодалов, а дворянин Бэкингем, пусть и англичанин, куда ближе и роднее, чем говорящие с ними на одном языке французские свинопасы, ремесленники и галантерейщики. Национальный суверенитет Франции в такой оптике размыт, вторичен и легко может быть принесен в жертву личными интересам.

Ришелье уже находится в Вестфале, мушкетеры же цепляются за прошлое. С этой точки зрения, прощение, которое Ришелье в финале книги дарует Д’Артаньяну, можно трактовать как уступку от человека будущего, отдающего небольшую дань реалиям, готовым вот-вот стать былью.

Примечательно, что двадцать лет спустя, то есть в мире победившего Вестфаля, скуфетеры мушкетеры участвуют уже в сугубо внутрифранцузских и внутрианглийских разборках. Но время продолжает неумолимо нестись вперед: поднимает голову третье сословие и образ общества, в котором сословные привилегии отходят на второй план, или вовсе стираются, становится еще более ясным. Тут уже и Ришелье стал бы человеком прошлого, цепляющимся за абсолютную власть монарха.