Климатическая политика в Арктике, какая она есть сегодня: интервью с Игорем Алексеевичем Макаровым

С какими сложностями сегодня сталкивается развитие климатической повестки в Арктике?

Сейчас все международное сотрудничество России, не только в Арктическом регионе, сталкивается с понятными вызовами – кризис в отношениях с западными странами. Собственно, из всех арктических стран не осталось ни одной, которая не входит в категорию "недружественных". Поэтому не только по зеленой повестке, но и вообще по всем направлениям сотрудничество заморожено, и я не вижу, чтобы в ближайшее время ситуация поменялась.

Наверное, зеленая повестка может в будущем может сыграть ключевую роль в начале новой эпохи потепления в международном сотрудничестве в Арктике. Но пока про это рано говорить, так как сейчас у стран совершенно другие приоритеты – климат и окружающая среда в приоритетах государств пока стоят ниже иных принципов и установок, которые появились в последние три месяца.


На протяжении последних 20 лет Арктика была зоной исключительного сотрудничества государств. Как вы думаете, сейчас, когда меняется система международных отношений, сможет ли фактор военно-политической конфронтации прийти в Арктический регион?

Я бы не сказал, что 20 лет это была территория сотрудничества. Я прекрасно помню середину–конец нулевых годов, когда всерьез обсуждались возможности военного столкновения в Арктике, когда Арктика рассматривалась очень многими странами как ресурсная кладовая, за которую разворачивается настоящая борьба. Помню, какую реакцию вызвало то, что Россия установила флаг на дне Северного Ледовитого Океана на полюсе – всерьез писали о том, что великие державы будут заново делить Арктику, потому что там сосредоточены огромные запасы нефти и газа. И это не была эпоха сотрудничества.

Потом, по мере того, как цены на ресурсы стали снижаться, и стало понятно, что арктическая нефть, в меньшей степени газ, не являются рентабельными и вряд ли когда-то могут быть добыты, накал страстей немного утих. Когда параллельно стала развиваться экологическая повестка общий вектор несколько сместился в сторону сотрудничества. Сейчас мы видим обратный тренд, откат назад, связанный с политической обстановкой и с тем, что в мире в целом, не только в Арктике, происходит разделение стран по блокам – движение в сторону конфронтации, где Россия находится в центре. Впрочем, то же самое относится, в чуть менее активной фазе, и к Китаю, который также вступил в эпоху довольно жесткой конфронтации со странами Запада. И на Арктике это тоже будет сказываться.

То есть это относительно безоблачное, спокойное время, когда вопросы окружающей среды, малых коренных народов и социального развития Арктики были на первом плане, минуло. Сейчас на первый план вновь выйдут вопросы дележа ресурсов, а также того, где пределы захода в Арктику военных кораблей.

Думаю, что во внутреннем дискурсе каждой из стран экологические проблемы останутся на первом плане в Арктической политики, но на международном уровне вряд ли будет наблюдаться какой-то прогресс в их решении. Скорее, большая часть международных проектов будет заморожена – по крайней мере, в части российской Арктики, а западные страны между собой будут по-прежнему взаимодействовать.


Как вам кажется, подход какой страны наиболее успешен в области решения климатических проблем?

На этот вопрос трудно дать однозначный ответ. Россия вопросами изменения климата в Арктике, по большому счету, не занималась и только в последние годы интерес к этой теме стал расти – появилось осознание вызовов, которые встают в связи с изменением климата и таянием вечной мерзлоты, рисков для инфраструктуры, для освоения новых природных ресурсов. В то же время появились надежды на возможности, связанные с освоением Северного морского пути. Но по большому счету, климатическая повестка так и не стала центральной в российском освоении Арктики.

Что касается других стран, то там ситуация тоже очень разная. Скажем, если в странах Северной Европы повестка изменения климата в Арктике является доминирующей и проходит через все программы развития регионов – например, в Норвегии или Дании (в части Гренландии), то в Соединенных Штатах ситуация не настолько однозначная. В США приоритетность темы изменения климата менялась в зависимости от того, какой президент находился у власти. При демократах роль климата непременно росла, хотя я и не могу сказать, что даже при Бараке Обаме климат занимал центральное место в арктической повестке США, хотя и происходило движение в этом направлении.

Успехи арктических стран в климатической политике также неоднозначны. В части сокращения выбросов, предотвращения изменения климата, арктические страны не то, чтобы очень многого добились. Да, во многих странах были заморожены нефтегазовые проекты (в США и в Канаде), но в Норвегии, скажем, нет. Также не то чтобы достигнуты какие-то колоссальные успехи в борьбе с черным углеродом, одним из главных элементов борьбы с изменением климата именно в Арктическом регионе. В России довольно мало что было сделано в части предотвращения утечек метана или в целом более устойчивого управления нефтегазовыми компаниями в Арктике.

По вопросу адаптации к изменению климата – это еще один очень важный элемент борьбы с изменением климата – здесь у разных стран очень разное исходное положение, потому что только российская Арктика относительно густо заселена и освоена. Поэтому в России необходимость адаптации стоит повсеместно. Что касается других стран, то там очень разная ситуация от региона к региону. Отдельные населенные пункты, отдельные административные районы внутри стран действительно уделяют вопросам адаптации большое внимание: например, где-то существуют финансируемые масштабные программы адаптации к изменению климата.

Я думаю, что Россия существенно отстает по обоим направлениям – и в части сокращения выбросов парниковых газов, и в части адаптации. Но в последние годы внимание этим вопросам стали уделять, и я надеюсь, что это внимание не исчезнет в ближайшее время.


Какие страны имеют больше влияние на климатическую ситуацию в Арктике? Это страны Арктического совета, постоянные члены, или также можно отметить большое влияние внерегиональных стран?

Глобальное изменение климата оно на то и глобальное, что происходит во всем мире. В Арктике климат меняется быстрее, чем в каком-либо другом регионе мира, независимо от того, где осуществляются выбросы парниковых газов. И в этом смысле на климат Арктическом регионе влияют те же самые страны, что и на климат во всем мире. В первую очередь это Китай, США, Европейский союз, Индия, Россия, Бразилия и Индонезия – крупнейшие эмитенты парниковых газов в мире.

Арктика является «получателем» изменения климата со всего остального мира и зависит от внерегиональных держав. Это, кстати, один из аргументов, почему такие страны, как Китай и Индия, претендуют на более активную роль в Арктике. Уникальность Арктики скорее в особой уязвимости перед изменением климата, требующей особых мер адаптации. Однако адаптация к изменению климата – это всегда дело тех стран, которые непосредственно страдают от изменения климата. России никто не поможет адаптироваться – это собственное дело нашей страны, дело как федерального, так и регионального уровня.

Адаптация к изменению климата – это всегда дело тех стран, которые непосредственно страдают от изменения климата. России никто не поможет адаптироваться к изменению климата – это дело как федерального, так и регионального уровня.

Что важно в части международного сотрудничества – это налаживание научного сотрудничества. Оно предполагает использование на совместной основе Арктики как некой естественной лаборатории для изучения изменения климата. Поскольку в Арктическом регионе климат меняется быстрее всего на планете, исследовать его абсолютно необходимо, и делать это нужно совместными усилиями. В Арктике есть сеть метеостанций, но по-хорошему она должна быть глобальной. Хотелось бы, чтобы в этой сфере сотрудничество шло наиболее активно, в том числе с участием неарктических стран, таких как Китай, который имеет амбиции научного сотрудничества в Арктике, в том числе и на территории России. Но вот насколько это сотрудничество будет развиваться? Это сложный вопрос. Я не уверен, что в нынешних условиях для государств это будет приоритетом.

Как, на ваш взгляд, будут развивать климатическую повестку в Арктике страны, которые сильно зависят от экспорта энергоресурсов из этого региона? Поменяют ли они свой подход?

Они уже корректируют свой подход. Добычу и освоение Арктики в таких странах, как Россия или Норвегия, никто не отменял. То, что фактически прекращена добыча нефти на шельфе в Арктике – это скорее не вопрос климатической политики, а вопрос нерентабельности этих работ. По крайней мере, до недавнего времени они были совершенно нерентабельны. Сейчас, если цены на нефть сохранятся на очень высоком уровне, я не удивлюсь, если к этой дискуссии заново обратятся, по крайней мере в России.

Но, с другой стороны, нефтегазовые компании, которые работают в Арктике вынуждены подстраиваться под некий общий запрос на зеленое развитие, требования декарбонизации, требования к подсчету выбросов парниковых газов, раскрытию информации, сокращению выбросов. И что-то постепенно делается, в том числе и в России.

У России есть хорошие результаты в области сокращения сжигания газа в факелах, в том числе это и касается арктической зоны. В рамках проекта "Ямал СПГ" в Арктике работают терминалы СПГ по сжижению углекислого газа – благодаря современным и конкурентоспособным технологиям сокращается природный след от их деятельности. В Арктике работают компании мирового уровня, в том числе Газпром, Роснефть, и Новатэк, которые пытаются позиционировать себя как компании, ответственно относящиеся к окружающей среде и к климату – они постепенно раскрывают отчетность по выбросам парниковых газов, размещаются в международных рейтингах. То есть постепенно движение в этом направлении идет.

То же самое происходит в Норвегии. Там это процесс запустился чуть пораньше и чуть более интенсивно. Компания Statoil вообще в свое время переименовалась в Equinor, однако сказать, что Statoil стала какой-то очень "зеленой", будет сильным преувеличением, хотя они себя и позиционируют таковой. На самом деле доля возобновляемой энергетики в ее портфеле по-прежнему очень мала. Но корректировка подходов к освоению Арктики, конечно, происходит – компании вынуждены сейчас это делать, вынуждены будут и дальше.

Я думаю, следующим серьезным вызовом, в том числе и для российских компаний, станет борьба с утечками метана. В настоящее время такого рода утечки могут фиксироваться уже с помощью спутников. В ряде юрисдикций, в частности в Европейском союзе, сокращение утечек метана уже обсуждается в качестве условия доступа природного газа на рынок. Я думаю, что российские компании будут вынуждены на эти проблемы в ближайшее время обратить внимание.

В общем стратегия нефтегазовых компаний осуществляется в такой форме: реакция на проблему возникает, когда появляется новый запрос на рынке, а также новые требования регуляторов. Компания думает, что бы с этим сделать, как бы среагировать, как бы минимизировать риски. Какие-то меры предпринимаются, связанные частично с реальным изменением политики этих компаний, а какие-то связанные с изменением позиционирования, пиаром. Я думаю, что и дальше компании будут работать примерно в том же русле.


Когда мы говорим о проблемах, связанных с окружающей средой и устойчивым развитием, то появляется небольшое чувство пессимизма. Если мы берем Арктику, есть ли все-таки шанс, что в ближайшие 10-20 лет будет сделан хоть какой-то прорыв в сторону решения климатических проблем, и поймут ли страны, что эти проблемы ставят под угрозу существование человечества на планете?

Такое понимание есть – оно есть среди ученых, среди гражданского общества, во многих странах оно есть и у правительств. Я полагаю, что у российского правительства за последние несколько лет тоже появилось это понимание, пусть и неравномерно по всем ведомствам и людям, принимающим решения.

Вопрос, как всегда, в том, чтобы эту общую обеспокоенность и общее понимание превратить в конкретные действия. В этом и заключается проблема, потому что у государств всегда остаются другие приоритеты, пусть менее значимые в глобальном масштабе с точки зрения судьбы всего человечества, но зато стоящие прямо сейчас. В отношении борьбы с изменением климата всегда встает вопрос временных горизонтов – плодами этой борьбы вы воспользуетесь через несколько десятилетий, а основные издержки ложатся на людей прямо здесь и сейчас.

Поэтому одного только понимания, к сожалению, недостаточно. Из понимания не обязательно следует действие, особенно сейчас. Понимание важности борьбы с изменением климата никуда не делось за последние три месяца, однако приоритетность сильно снизилась. И я думаю, что масштаб мер, которые будут предприниматься в этом направлении, особенно в России, но и во многих других странах, существенно снизится - появились более срочные приоритеты. Вот и выходит, что текущие задачи, возникающие прямо сейчас, побеждают в борьбе с долгосрочными целями, какими бы важными эти последние не были.

К сожалению, последние три месяца вряд ли могут настроить на позитивный лад в отношении способности человечества эффективно решать глобальные проблемы. Я думаю, что разворачивающийся конфликт будет стоить человечеству как минимум нескольких лет, а то и десятилетия усилий по борьбе с изменением климата, в том числе в Арктике, где международное сотрудничество всегда было таким важным драйвером этой борьбы.