Мы делили апельсин

За 10 минут до открытия Ассамблеи зал, в котором она проходила, совсем не был похож на место, где будут обсуждать судьбы отечества и мира в попытках найти ответы на вопросы, как дальше жить. Напротив, завсегдатаи СВОПа, неспешно подтягивавшиеся к залу сессии, были увлечены общением друг с другом и говорили о разном – в основном о жизни, причем вне международных отношений. Впрочем, по лицам некоторых из них было ясно, что они были готовы ко всему в предстоящей дискуссии, которая в процессе больше напоминала схватку, пока что только интеллектуальную, но на военно-политическую тему. Все-таки времена у нас такие, эстетика сменилась.

В этом году участники и гости Ассамблеи разбирались с тем, как России определиться с собой в новом мире. Казалось, что это пытались сделать все, кто находился в зале – даже фотографы, бесперебойно щелкавшие выступавших, которые время от времени одобрительно кивали или смущено мотали головой.

Ассамблея еще раз подтвердила то, о чем мы постоянно говорили на полях нашего журнала и то, о чем неустанно твердили наши старшие коллеги – мирные и спокойные времена, к которым мы так привыкли за последние годы, закончились и вернутся еще не скоро. Многие до сих пор отказываются в это верить, и это вполне понятно, потому что, сколько бы мы ни изучали сюжетов из мировой истории, ни один из них не готовит нас к жизни в момент исторического перелома. Такого перелома, когда один миропорядок разрушился, новый еще не сформировался, а наша страна оказалась в эпицентре всепоглощающего процесса.

Осмысление этого процесса требует огромного интеллектуального труда, но еще больше это требует умения с холодной головой смотреть на окружающий мир. Поначалу я долго не мог поверить в то, что говорили некоторые члены СВОПа во время сессий, в один момент мне просто хотелось схватиться за голову и перестать слышать те комментарии, которые вызывали во мне чувство отторжения, страха и ужаса. Вдруг мне стало казаться, что я очутился в сцене на рынке из фильма "Одинокий голос человека", где на прилавках лежало до жути натуральное мясо со всеми внутренностями, а меня окружал какой-то непонятный шум, оглушающий и невыносимый одновременно. Но потом я осознал, что в этом и заключается вся циничность профессии международника – порой жизнь заставляет нас отказаться от всех человеческих эмоций и требует взглянуть на внешнюю картинку под широким углом. Именно это отличает хорошего специалиста от сиюминутного комментатора популиста.

Да, можно долго спорить о том, хороша или плоха СВО. В целом это то, что происходит в общественно-политической мысли по обе стороны баррикад уже целый год. При этом это не приводит нас ни к чему – да, мы комментируем сводки с фронта, реагируем на очередной ужас, а потом случается что-то еще более неописуемое, мы сразу же забываем старое. И это повторяется уже год. Умение взглянуть на происходящее в контексте системного кризиса отношений России и США позволяет более объективно осознать события и попытаться объяснить, что будет дальше. При этом возможности нашего анализа, конечно, ограничены в условиях постоянных боевых действий и непредсказуемости происходящего на фронте и в мире.

Больше всего меня беспокоит вопрос нашего самоопределения. Я убежден, что начало СВО – это не просто этап глобального противостояния Москвы и Вашингтона, это колоссальный цивилизационный кризис, который Россия не переживала со времен событий 1917 года. Тогда, в самом начале XX столетия, большевики разнузданно решили не только истребить отдельное сословие образованных людей, носителей исконной русской культуры и духовности, но и затем переписать историю и построить новое государство, основанное на вранье, жестокости и ненависти к людям. С тех пор мы потеряли очень многое, и чтобы это понять, нужно читать Дмитрия Лихачева и Владимира Набокова.

Сегодня мы оказались примерно в такой же ситуации, когда вынуждены сделать выбор. Многие пытаются убедить нас в том, что мы самобытная цивилизация, культурная самодостаточность, которая зиждется на традиционных ценностях. Ценностях, основанных на сиюминутной политической конъюнктуре и желании заработать очки в глазах сильных мира сего. В попытке построить собственную цивилизацию, Россию-крепость, оградившуюся от всех в стремлении сосредоточиться на себе, нас снова пытаются лишить настоящей России. России Некрасова, Чехова, Пришвина, Толстого, Достоевского, Довлатова, Роста, Сокурова, Германа, Аркус.

Я убежден, что исконная Россия, та, которую мы слышим в произведениях Чайковского и Рахманинова, о которой читаем у Набокова, или которую видим в картинах Верещагина и Врубеля, является частью европейской цивилизации, ее культурного контекста. Да, самобытная, со своими устоями, но ее часть. И все возгласы о том, что русскую (не российскую) культуру отменяют на Западе – это не более чем уловки и перегибы на местах. Великих русских классиков слушают в Лондоне и Зальцбурге, продают и читают в Нью-Йорке, исследуют в Мадриде и Берлине.

Да, о нашей самобытности нужно думать, это нелегко по ряду разных причин. При этом не нужно переоценивать свои силы, не забывать свои корни и помнить, что же мы несем в мир своей новой цивилизационной идентичностью. Настоящая русская цивилизация несла в мир сострадание к ближнему, покой и созидание – никак не разрушение и ярость.