Колонка редактора / 13.02.2022 / 4 минуты
Ощущение пустоты и беспросветности: об увольнении Зельфиры Трегуловой
Слухи о том, что Минкульт собирается уволить Зельфиру Трегулову с поста директора Третьяковской галереи, я услышал за день до официальных новостей от своего старшего товарища из Лондона. Признаться честно, я отнесся к его словам с большой долей недоверия, потому что не мог поверить, что Министерство в здравом уме может уволить Зельфиру Исмаиловну – признанного искусствоведа мировой величины, которая работала в музее Соломона Гуггенхайма, была куратором самых известных и популярных выставок русского искусства за рубежом, да в конце концов она каталась в обнимку с Джереми Айронсом на мотоцикле! На следующий день утром я прочитал новости в телеграме, застыл в воздухе, и хватило меня только на одну фразу – “О как!”. Это мое “О как!” было выражением всего – шоком, ударом под дых, удивлением, адской болью, скрежетом зубов, отчаянием. Слова у меня закончились. Потом я принялся все осознавать, полистал свои фотографии с выставок в Третьяковке, которые готовились под ее началом – на выставку Репина в 2019 году я вообще ходил 3 раза – и каждая фотография – как харканье сердечной аорты густой темной кровью. Увольнение Зельфиры Трегуловой и замена ее на административного работника без искусствоведческого образования – это настоящая трагедия не только для музейной братии России, но и для общества в целом. Очередная примета окаянного времени, которая через пару дней забылась большей частью страны, а может и вовсе никак не была замечена все бОльшим большинством, и смешалась с другими безумиями, которые выпали на нашу долю за последний год. Может быть, по прошествии какого-то периода времени мы сможем прийти в себя и посмотреть на все происходящее по-другому, а пока что нужно успеть проговорить текущее. Пока есть время.
Иллюстрация от Гали Соколовой специально для журнала FOUR
Зельфира Трегулова стала директором Третьяковской галереи в 2015 году, когда ей исполнилось 60 лет. К этому моменту она, без всякого сомнения, была лучшим искусствоведом России и одним из лучших в мире. Долгие годы Зельфира Исмаиловна была куратором всех крупнейших выставок русского искусства за рубежом, возглавляла проект по экспозиции русского авангарда в Музее Гуггенхайма в Нью-Йорке – эта выставка стала самой посещаемой в художественном центре с 2005 по 2012 годы –, впитала в себя весь лучший мировой опыт кураторского дела, и Третьяковка, в общем-то, не совсем подходила ей по статусу. Специалисту ее уровня больше бы подошло возглавить Эрмитаж или Пушкинский музей, но это было невозможно по многим обстоятельствам.
Когда она пришла в Третьяковку, перед ней стояла сверхзадача, которая погубила ее предшественницу Ирину Лебедеву. Команде Трегуловой нужно было придумать, как вернуть людей в музей и сделать его главным художественным центром России. У нового директора были все способности, чтобы справиться с этим вызовом. За семь лет Третьяковка изменила свой статус и стала местом, без которого тяжело представить современную Москву. Зельфире Исмаиловне удалось показать зрителям, что русское искусство, особенно художники второй половины 19 века, которые рассматриваются некоторыми академическими снобами как не самые талантливые мастера, на самом деле намного больше, чем создатели общественного протеста. Они – пророки своего времени, способные через обращение к христианским мотивам, передать всю полноту человеческой боли, и с помощью особой техники, мазков, видения погрузить нас с вами в вечную проблему человеческого бытия – сложность нравственного выбора.
Когда она пришла в Третьяковку, перед ней стояла сверхзадача, которая погубила ее предшественницу Ирину Лебедеву. Команде Трегуловой нужно было придумать, как вернуть людей в музей и сделать его главным художественным центром России. У нового директора были все способности, чтобы справиться с этим вызовом. За семь лет Третьяковка изменила свой статус и стала местом, без которого тяжело представить современную Москву. Зельфире Исмаиловне удалось показать зрителям, что русское искусство, особенно художники второй половины 19 века, которые рассматриваются некоторыми академическими снобами как не самые талантливые мастера, на самом деле намного больше, чем создатели общественного протеста. Они – пророки своего времени, способные через обращение к христианским мотивам, передать всю полноту человеческой боли, и с помощью особой техники, мазков, видения погрузить нас с вами в вечную проблему человеческого бытия – сложность нравственного выбора.
Петр Федотов "Анкор, еще анкор!"
Колоссальные по масштабу выставки Репина или Серова (с километровыми очередями зимой) сделали новое имя Третьяковки и показали, что российский музей спокойно может соревноваться по уровню с крупнейшими мировыми институциями. Революционное оформление экспозиционных залов, которым занималась команда кураторов под руководством Зельфиры Трегуловой, это то, чего нельзя было представить еще 10 лет назад. Внимание к деталям во всем – от создания уголков для кормящих матерей на пути по экспозиции до перекраски стен под отдельные картины – это фирменный жест директора, которому нет равных.
Помимо того огромного вызова, который стоял в самом начале ее директорского пути в Третьяковке, у Зельфиры Исмаиловны была уникальная возможность осмыслить русское искусство без каких-либо идеологических рамок, что было абсолютно невозможно в советское время. Она заново писала историю русского искусства. Во всем.
Недавняя выставка Бориса Голополосова тому пример. Он был художником, имени которого многие из нас даже и не слышали, хотя его работы говорят сами за себя – это сильнейшие социальные сюжеты из истории раннего СССР, когда машина власти безжалостно убивала людей, забирая из домов бесшумными ночами, когда к подъездам подъезжали черные воронки, за рулем которых сидели подлые безумцы, и в это же время в доме тихо начинал кряхтеть лифт, а через несколько минут эти люди в черных плащах навсегда утаскивали простого, испуганного человека, перемалывая его в аде ГУЛАГа. Это были работы Бориса Голополосова, человека, который не должен был пережить эти времена, но сумевшего это сделать. И это показала Третьяковка в 2021 году (!!!) под руководством бесстрашной и решительной Зельфиры Трегуловой.
Помимо того огромного вызова, который стоял в самом начале ее директорского пути в Третьяковке, у Зельфиры Исмаиловны была уникальная возможность осмыслить русское искусство без каких-либо идеологических рамок, что было абсолютно невозможно в советское время. Она заново писала историю русского искусства. Во всем.
Недавняя выставка Бориса Голополосова тому пример. Он был художником, имени которого многие из нас даже и не слышали, хотя его работы говорят сами за себя – это сильнейшие социальные сюжеты из истории раннего СССР, когда машина власти безжалостно убивала людей, забирая из домов бесшумными ночами, когда к подъездам подъезжали черные воронки, за рулем которых сидели подлые безумцы, и в это же время в доме тихо начинал кряхтеть лифт, а через несколько минут эти люди в черных плащах навсегда утаскивали простого, испуганного человека, перемалывая его в аде ГУЛАГа. Это были работы Бориса Голополосова, человека, который не должен был пережить эти времена, но сумевшего это сделать. И это показала Третьяковка в 2021 году (!!!) под руководством бесстрашной и решительной Зельфиры Трегуловой.
Борис Голополосов "Тупик"
В обществе часто бытует мнение, что в русском искусстве между Рублевым и Кандинским никого не существует, но за последние семь лет Третьяковка безустанно доказывала, что это не так. Русское художественное искусство вопреки стереотипу о его перегруженности социальным посылом и нехваткой таланта, мастерства, техники, на самом деле абсолютно волшебно. Надо уметь разглядеть это и найти где разглядеть. Третьяковская галерея стала таким местом.
Сегодня от людей определенных взглядов сыпется много критики в сторону Зельфиры Исмаиловны, что она слишком системный человек, “государственник”. Но жизнь устроена намного сложнее, чем эти слова – порой, люди, выкрикивающие подобные заявления в адрес невообразимо выдающихся и сложноустроенных людей, просто на генетическом уровне не могут этого понять. Те условия, в которые Зельфира Трегулова пришла руководить одним из главных российских музеев, заставляли идти ее на неминуемые компромиссы (например, история с иконой “Троица” Рублева, когда укоренившаяся политическая группировка под названием РПЦ выкрала святыню из музея для публичных молитв, вернув ее с 34 деформациями) для того, чтобы делать ее дело, выполнять ее миссию, которая намного больше, чем мы все. С момента назначения было ясно, что она другой человек, абсолютно не человек устоявшейся системы, когда от руководителя такого уровня требуется не просто послушание, но и прислуживание. Она не могла вписаться в такие рамки, но старые обстоятельства позволяли ей оставаться в кресле директора.
Все это было до февраля 2022 года, когда Россия, в которой Зельфира Трегулова стала директором Третьяковки, перестала существовать. Наступило время новой России, в формат и под требования которой перестали попадать многие люди – мы наблюдаем это уже на протяжении целого года. И тот факт, что Трегулова на прошлой неделе перестала быть директором Третьяковки – это ничуть не более, чем часть в большой цепи сложных, ломающих все на своем пути событий. Теперь окончательно настало время для “новых кадров”, которые будут беспрекословно выдавать экспонаты, не возмущаться и не защищать наследие музея, делать выставки, которые угодны. Одним словом – не дышать, не думать, не жить.
Самое обидное – все только начиналось. Семь лет в масштабах глобальных изменений, которые задумала Зельфира Трегулова и ее команда – это ничто. Наверное, если мы взглянем на произошедшее через 5 лет, то нам покажется, что ничего особенного не случилось, все логично и прагматично. Да и подобных историй, когда великие узнавали о своем увольнении из новостей или по слухам, уже набралось столько, что книгу можно написать. Система просто начала менять ярких и дорогих на тусклых, управляемых и попроще. А надо-то наоборот – менять ярких и дорогих на еще более ярких и еще более дорогих! Но времена сейчас не те. А когда опомнимся, будет поздно – никого не останется.
Сегодня от людей определенных взглядов сыпется много критики в сторону Зельфиры Исмаиловны, что она слишком системный человек, “государственник”. Но жизнь устроена намного сложнее, чем эти слова – порой, люди, выкрикивающие подобные заявления в адрес невообразимо выдающихся и сложноустроенных людей, просто на генетическом уровне не могут этого понять. Те условия, в которые Зельфира Трегулова пришла руководить одним из главных российских музеев, заставляли идти ее на неминуемые компромиссы (например, история с иконой “Троица” Рублева, когда укоренившаяся политическая группировка под названием РПЦ выкрала святыню из музея для публичных молитв, вернув ее с 34 деформациями) для того, чтобы делать ее дело, выполнять ее миссию, которая намного больше, чем мы все. С момента назначения было ясно, что она другой человек, абсолютно не человек устоявшейся системы, когда от руководителя такого уровня требуется не просто послушание, но и прислуживание. Она не могла вписаться в такие рамки, но старые обстоятельства позволяли ей оставаться в кресле директора.
Все это было до февраля 2022 года, когда Россия, в которой Зельфира Трегулова стала директором Третьяковки, перестала существовать. Наступило время новой России, в формат и под требования которой перестали попадать многие люди – мы наблюдаем это уже на протяжении целого года. И тот факт, что Трегулова на прошлой неделе перестала быть директором Третьяковки – это ничуть не более, чем часть в большой цепи сложных, ломающих все на своем пути событий. Теперь окончательно настало время для “новых кадров”, которые будут беспрекословно выдавать экспонаты, не возмущаться и не защищать наследие музея, делать выставки, которые угодны. Одним словом – не дышать, не думать, не жить.
Самое обидное – все только начиналось. Семь лет в масштабах глобальных изменений, которые задумала Зельфира Трегулова и ее команда – это ничто. Наверное, если мы взглянем на произошедшее через 5 лет, то нам покажется, что ничего особенного не случилось, все логично и прагматично. Да и подобных историй, когда великие узнавали о своем увольнении из новостей или по слухам, уже набралось столько, что книгу можно написать. Система просто начала менять ярких и дорогих на тусклых, управляемых и попроще. А надо-то наоборот – менять ярких и дорогих на еще более ярких и еще более дорогих! Но времена сейчас не те. А когда опомнимся, будет поздно – никого не останется.
Вам понравилась эта статья?
Смотрите также:
