Колонка редактора / 27.12.2022 / 5 минут
Надежда серого цвета
Финальная колонка редактора, посвященная итогам уходящего года.
Иллюстрация от Гали Соколовой специально для журнала FOUR
Этот год как никакой другой часто заставлял меня думать о франкизме и о той трагедии, которую пережила Испания во времена Гражданской войны, террора и диктаторского режима Франсиско Франко. Тем летом 1936 г., когда в стране началась война, разделившая историю Испании на до и после, десятки тысяч простых испанцев – честных и достойных молодых ребят и трудолюбивых зрелых и пожилых – были вынуждены бежать из своих родных домов, оставив все то, что было для них жизнью, чтобы спастись от ужаса, который надвигался. Они оставляли свои дома, в которых на полках стояли фотографии их близких – родителей, дядей и теть, братьев и сестер, часть из которых погибла или пропала в годы Гражданской войны – а в шифоньерах висела простая льняная одежда, считавшаяся в вечно бедной Испании роскошью.
Им пришлось оставить свои любимые районы, во дворах которых были бары: о, любимый Мадрид, где были тысячи баров, которые привлекали внимание прохожих и завсегдатаев и которые были забиты бутылками, множеством, сотней бутылок, даже стены были полностью покрыты ими. В центре каждого бара была своего рода металлическая корзина, золотая или серебряная, с маленькими колесиками и рычажками, которыми управлял молчаливый официант с серьезным лицом, как будто управление этой машиной было очень сложной или очень важной миссией. Настолько важной, что никто не разговаривал с ним и не смел беспокоить, пока он работал. Одной рукой он опрокидывал стакан, а другой дергал за рычаг. В этот момент любой мог подумать, что произойдет что-то грандиозное, но из крана текло только пиво, а затем белая пена, которую он разравнивал лопаткой, чтобы слить половину в раковину, снова наполнить стакан и, наконец, опрокинуть его на стойку.
Испанцы тех лет были вынуждены оставить все это и поздней осенью, когда небо уже не такое синее как летом и еще не такое красивое как зимой, но в этом осеннем воздухе спустя несколько месяцев после начала братоубийственной войны еще существовала тусклая надежда, что это скоро закончится, при этом нежное обещание, что эти уезжающие люди когда-то еще вернутся, было сильнее. Это поколение испанцев-беженцев спасалось от войны и репрессий во Франции, убегая по секретным тропам, за пересечение границы по которым тебя могли расстрелять, а если тебе удастся перебежать, то тебя могли выслать обратно французы, поскольку Париж поддерживал спорные отношения с Мадридом.
Жизнь во Франции была большим испытанием, потому что рядом не было дома, но они создавали его вдали, как могли. Их жизнь несмотря на эту огромную трагедию продолжалась – они искали работу, снимали квартиры, женились, встречались, смеялись, выпивали, праздновали. Но всегда по-испански – они говорили и пели на испанском, воспитывали детей на испанском вместе с испанскими друзьями и испанской едой, с испанскими традициями, обедая вечером и ужиная еще позже, слоняясь по барам ночами, болтая обо всем, при этом не забывая спать сиесту.
Когда диктатура Франко начала приходить в негодность, а вскоре и сам диктатор не выдержал жить, часть французских испанцев вернулась обратно в Мадрид, Малагу, Барселону, Саламанку и другие города. Но не для всех это было так просто – пожилое поколение не могло снова все бросить в своих новых домах и вернуться на Родину, даже если она снилась им каждый день – маленькие террасы в приморских домах, прямые улицы Барселоны, парки Мадрида... Жизнь была намного сложнее и суровее, поэтому пожилые испанцы навещали Испанию время от времени, заходя в те самые бары, где им наливали вермут из крана. Они возвращались ранней весной, в феврале, когда свет утра был тонким, а воздух сухим, такой который обжигает твое лицо и пробуждает изнутри. Они снова пили водопроводную воду, вкус которой в Испании лучше, чем минеральная вода где-либо еще. Весна февраля, даже если она кажется короткой и обманчивой, даже если она длится совсем недолго, дней десять, а самое большое пятнадцать, но эта радость ранней весны выйти на улицу и погреться на солнышке, без зонта, без пальто, с тротуарами, которые заполнены людьми на террасах, это все заставляет простить уходящую зиму и вздохнуть испанским воздухом, который они не вдыхали больше тридцати лет.
Уходящий 2022 год каждый день заставлял меня думать о Гражданской войне в Испании и установлении режима Франко как одной из главных ее последствий. Я думал о том, как люди уживались с репрессиями, как они продолжали жить несмотря на все ужасы войны и диктатуры, как они могли сохранить в себе достоинство и честь. Тот факт, что Испания смогла пережить диктаторский режим Франко и вернуться к нормальной жизни – это великий подвиг испанского народа, о котором нужно помнить, нужно говорить и который нужно осмыслять по сей день.
В этом году умер Михаил Сергеевич Горбачев, подаривший нашей стране надежду на перемены. Никогда в истории России общество не было настолько пропитано идеей о демократии, свободе, возможности что-либо изменить с помощью своего участия. Михаил Сергеевич был сложной и спорной личностью, который боролся с диктатурой, но сам однажды прибегнул к такой практике, но несмотря на это он стал воплощением того, что больше в истории нашей страны не повторилось. Он сделал все для того, чтобы надежда вернулась.
Вопрос, который крутится в голове сегодня – умерла ли надежда? Оптимисты и романтики скажут, что нет, что надежда остается всегда. Но этот год показал, что в самых суровых обстоятельствах нужно оставаться с холодной головой и пытаться оценивать происходящее с всевозможной строгостью. Даже если надежда и не умерла, она стала совсем другой – серого цвета. Это такая надежда, которая постепенно тлеет в сердце, почти угасла, но все равно она еще есть. Эта надежда не заставит тебя идти на баррикады, она не заставит тебя совершать необдуманные поступки в условиях ограниченности пространства политической свободы, она лишь дает тебе немного сил делать свое дело дальше, чтобы однажды дожить до того дня, когда во весь голос можно будет заявить, что надежда снова появилась и восстала из собственного пепла. Но этот день наступит не скоро, если вообще наступит.
Некоторые суровые критики могут возразить, что все эти размышления не соответствуют действительности, поскольку жизнь в целом не особо и изменилась – дети ходят в школу, студенты слоняются на парах, взрослые люди лениво ходят на работу. Однако журнал FOUR всем своим существованием пытался показать читателю, что жизнь намного сложнее черного и белого, она состоит из полутонов, которые нужно уметь замечать, а наша задача – показывать их.
Поэтому мое главное пожелание в новом году – научиться видеть эти полутона, не сдаваться, сопротивляться давлению, которое сваливается сверху и, конечно же, сохранить в себе себя и человечность, которая не позволит радоваться человеческому горю. Гореть, светить и освещать до последней капли воска – и, быть может, надежда появится.
Им пришлось оставить свои любимые районы, во дворах которых были бары: о, любимый Мадрид, где были тысячи баров, которые привлекали внимание прохожих и завсегдатаев и которые были забиты бутылками, множеством, сотней бутылок, даже стены были полностью покрыты ими. В центре каждого бара была своего рода металлическая корзина, золотая или серебряная, с маленькими колесиками и рычажками, которыми управлял молчаливый официант с серьезным лицом, как будто управление этой машиной было очень сложной или очень важной миссией. Настолько важной, что никто не разговаривал с ним и не смел беспокоить, пока он работал. Одной рукой он опрокидывал стакан, а другой дергал за рычаг. В этот момент любой мог подумать, что произойдет что-то грандиозное, но из крана текло только пиво, а затем белая пена, которую он разравнивал лопаткой, чтобы слить половину в раковину, снова наполнить стакан и, наконец, опрокинуть его на стойку.
Испанцы тех лет были вынуждены оставить все это и поздней осенью, когда небо уже не такое синее как летом и еще не такое красивое как зимой, но в этом осеннем воздухе спустя несколько месяцев после начала братоубийственной войны еще существовала тусклая надежда, что это скоро закончится, при этом нежное обещание, что эти уезжающие люди когда-то еще вернутся, было сильнее. Это поколение испанцев-беженцев спасалось от войны и репрессий во Франции, убегая по секретным тропам, за пересечение границы по которым тебя могли расстрелять, а если тебе удастся перебежать, то тебя могли выслать обратно французы, поскольку Париж поддерживал спорные отношения с Мадридом.
Жизнь во Франции была большим испытанием, потому что рядом не было дома, но они создавали его вдали, как могли. Их жизнь несмотря на эту огромную трагедию продолжалась – они искали работу, снимали квартиры, женились, встречались, смеялись, выпивали, праздновали. Но всегда по-испански – они говорили и пели на испанском, воспитывали детей на испанском вместе с испанскими друзьями и испанской едой, с испанскими традициями, обедая вечером и ужиная еще позже, слоняясь по барам ночами, болтая обо всем, при этом не забывая спать сиесту.
Когда диктатура Франко начала приходить в негодность, а вскоре и сам диктатор не выдержал жить, часть французских испанцев вернулась обратно в Мадрид, Малагу, Барселону, Саламанку и другие города. Но не для всех это было так просто – пожилое поколение не могло снова все бросить в своих новых домах и вернуться на Родину, даже если она снилась им каждый день – маленькие террасы в приморских домах, прямые улицы Барселоны, парки Мадрида... Жизнь была намного сложнее и суровее, поэтому пожилые испанцы навещали Испанию время от времени, заходя в те самые бары, где им наливали вермут из крана. Они возвращались ранней весной, в феврале, когда свет утра был тонким, а воздух сухим, такой который обжигает твое лицо и пробуждает изнутри. Они снова пили водопроводную воду, вкус которой в Испании лучше, чем минеральная вода где-либо еще. Весна февраля, даже если она кажется короткой и обманчивой, даже если она длится совсем недолго, дней десять, а самое большое пятнадцать, но эта радость ранней весны выйти на улицу и погреться на солнышке, без зонта, без пальто, с тротуарами, которые заполнены людьми на террасах, это все заставляет простить уходящую зиму и вздохнуть испанским воздухом, который они не вдыхали больше тридцати лет.
Уходящий 2022 год каждый день заставлял меня думать о Гражданской войне в Испании и установлении режима Франко как одной из главных ее последствий. Я думал о том, как люди уживались с репрессиями, как они продолжали жить несмотря на все ужасы войны и диктатуры, как они могли сохранить в себе достоинство и честь. Тот факт, что Испания смогла пережить диктаторский режим Франко и вернуться к нормальной жизни – это великий подвиг испанского народа, о котором нужно помнить, нужно говорить и который нужно осмыслять по сей день.
В этом году умер Михаил Сергеевич Горбачев, подаривший нашей стране надежду на перемены. Никогда в истории России общество не было настолько пропитано идеей о демократии, свободе, возможности что-либо изменить с помощью своего участия. Михаил Сергеевич был сложной и спорной личностью, который боролся с диктатурой, но сам однажды прибегнул к такой практике, но несмотря на это он стал воплощением того, что больше в истории нашей страны не повторилось. Он сделал все для того, чтобы надежда вернулась.
Вопрос, который крутится в голове сегодня – умерла ли надежда? Оптимисты и романтики скажут, что нет, что надежда остается всегда. Но этот год показал, что в самых суровых обстоятельствах нужно оставаться с холодной головой и пытаться оценивать происходящее с всевозможной строгостью. Даже если надежда и не умерла, она стала совсем другой – серого цвета. Это такая надежда, которая постепенно тлеет в сердце, почти угасла, но все равно она еще есть. Эта надежда не заставит тебя идти на баррикады, она не заставит тебя совершать необдуманные поступки в условиях ограниченности пространства политической свободы, она лишь дает тебе немного сил делать свое дело дальше, чтобы однажды дожить до того дня, когда во весь голос можно будет заявить, что надежда снова появилась и восстала из собственного пепла. Но этот день наступит не скоро, если вообще наступит.
Некоторые суровые критики могут возразить, что все эти размышления не соответствуют действительности, поскольку жизнь в целом не особо и изменилась – дети ходят в школу, студенты слоняются на парах, взрослые люди лениво ходят на работу. Однако журнал FOUR всем своим существованием пытался показать читателю, что жизнь намного сложнее черного и белого, она состоит из полутонов, которые нужно уметь замечать, а наша задача – показывать их.
Поэтому мое главное пожелание в новом году – научиться видеть эти полутона, не сдаваться, сопротивляться давлению, которое сваливается сверху и, конечно же, сохранить в себе себя и человечность, которая не позволит радоваться человеческому горю. Гореть, светить и освещать до последней капли воска – и, быть может, надежда появится.
Вам понравилась эта статья?
Советуем прочитать:
