колонка редактора / 29.08.2022 / 4 минуты
Война конца света в Латинской Америке
Представьте, что вы – житель Сан-Паулу, который провел практически два года, работая из дома, и вот вы выходите на работу, понемногу возвращаетесь к прежней допандемийной жизни. Правда некогда флагманский бразильский город Сан-Паулу уже не такой, как был раньше. Теперь у светофоров маленькие дети просят деньги на еду, сотни семей вынуждены жить на улице без крыши над головой, город полон мелких преступников и наркоманов. Все это, казалось, осталось в прошлом, во времена тяжелых 90-х годов, когда Бразилия переживала глубокий экономический кризис, как в общем-то и вся Латинская Америка. Пандемия оказалась настолько сильной, что изменила даже латиноамериканский политический ландшафт, возродив недавно забытый левый поворот. Или это все иллюзия?
Левый поворот времен нулевых
В начале 2000-х гг. практически во всей Латинской Америке к власти пришли левые или левоцентристские правительства, этот феномен получил название левый поворот. Почему это произошло? Самая очевидная причина – это экономический упадок во многих странах региона, которые нуждались в немедленных инфраструктурных реформах (оборудование на предприятиях тяжелой промышленности было в упадочном состоянии, один из самых ярких примеров – Венесуэла), борьбе с бедностью (извечной проблемой Латинской Америки), образовательных реформах, больницах.
Менее очевидная причина для широкой публики, но вполне ясная для придирчивого латиноамериканиста или человека, погруженного в региональный контекст – это сильная левая идея (тенденция) в регионе, появившаяся здесь из-за США. Американцы на протяжении всей истории своих отношений со странами Латинской Америки всегда рассматривали их как младших товарищей или по-простому говоря – задний двор. Так появилась доктрина Монро или Школа Америк (Escuela de Américas), где в течение 20 века готовились будущие латиноамериканские диктаторы, главная задача которых была свергнуть левые правительства во имя Отечества (один из аргументов Пиночета во время его гнусного, преступного и омерзительного военного переворота 11 сентября 1973 г.). На фоне постоянных косвенных или прямых интервенций США в латиноамериканские дела среди населения этих стран появилось антиамериканское сопротивление, которое удобно вписалось в левые идеи (зачастую они не имели ничего общего с советским представлением о левых режимах), имевшие и так большие шансы на успех, если принять во внимание социально-экономические проблемы, часто поглощавшие Латинскую Америку.
После того, как в нулевых к власти пришли такие яркие лидеры как Уго Чавес в Венесуэле, Эво Моралес в Боливии, чета Кришнер в Аргентине, Лула да Силва в Бразилии, в регионе начался экономический рост, появилась социальная инфраструктура (за счет кредитов от Международного Валютного Фонда, который обязал латиноамериканцев провести неолиберальные реформы), вырос уровень жизни, а вместе с этим участились коррупционные скандалы, государственные служащие не стеснялись растрачивать бюджетные деньги, назначать на важные должности своих друзей или родных – доверие избирателей к государству было подорвано.
В начале 2000-х гг. практически во всей Латинской Америке к власти пришли левые или левоцентристские правительства, этот феномен получил название левый поворот. Почему это произошло? Самая очевидная причина – это экономический упадок во многих странах региона, которые нуждались в немедленных инфраструктурных реформах (оборудование на предприятиях тяжелой промышленности было в упадочном состоянии, один из самых ярких примеров – Венесуэла), борьбе с бедностью (извечной проблемой Латинской Америки), образовательных реформах, больницах.
Менее очевидная причина для широкой публики, но вполне ясная для придирчивого латиноамериканиста или человека, погруженного в региональный контекст – это сильная левая идея (тенденция) в регионе, появившаяся здесь из-за США. Американцы на протяжении всей истории своих отношений со странами Латинской Америки всегда рассматривали их как младших товарищей или по-простому говоря – задний двор. Так появилась доктрина Монро или Школа Америк (Escuela de Américas), где в течение 20 века готовились будущие латиноамериканские диктаторы, главная задача которых была свергнуть левые правительства во имя Отечества (один из аргументов Пиночета во время его гнусного, преступного и омерзительного военного переворота 11 сентября 1973 г.). На фоне постоянных косвенных или прямых интервенций США в латиноамериканские дела среди населения этих стран появилось антиамериканское сопротивление, которое удобно вписалось в левые идеи (зачастую они не имели ничего общего с советским представлением о левых режимах), имевшие и так большие шансы на успех, если принять во внимание социально-экономические проблемы, часто поглощавшие Латинскую Америку.
После того, как в нулевых к власти пришли такие яркие лидеры как Уго Чавес в Венесуэле, Эво Моралес в Боливии, чета Кришнер в Аргентине, Лула да Силва в Бразилии, в регионе начался экономический рост, появилась социальная инфраструктура (за счет кредитов от Международного Валютного Фонда, который обязал латиноамериканцев провести неолиберальные реформы), вырос уровень жизни, а вместе с этим участились коррупционные скандалы, государственные служащие не стеснялись растрачивать бюджетные деньги, назначать на важные должности своих друзей или родных – доверие избирателей к государству было подорвано.
Латиноамериканские лидеры времен первого левого поворота
Правый поворот
Затем электоральный маятник пошатнулся и некогда бедная, типичная для левых кандидатов электоральная база, нуждающаяся когда-то в социальных реформах, превратилась из нижнего класса в средний. А как известно у среднего класса свои запросы, которые левые правительства не могут удовлетворить. Поэтому в 2010-е гг. в Латинской Америке случился правый поворот, аналогичный левому. И случился он в общем-то от бессилия левых, которые не могли справиться с постоянными коррупционными скандалами, погрязли в кредитах МВФ, неолиберальные реформы буксовали, а средний класс требовал решительности.
Но ничто не вечно, и правые правительства начали сталкиваться с недоверием со стороны избирателей, экономическое положение которых не только не улучшилось, а лишь стало хуже. Еще до начала пандемии коронавируса, в 2018-2019 гг. в регионе начался новый экономический спад, вылившийся в серию социальных протестов (один из самых ярких и судьбоносных прошел в Чили в 2019 г.). Пандемия коронавируса еще больше ухудшила положение населения в Латинской Америке (напомню, что латиноамериканский регион считается наиболее пострадавшим за все время коронакризиса): инфляция достигла исторических максимумов, зафиксирован самый высокий уровень бедности за последние 20 лет, 50% населения вынуждены работать без официального трудоустройства, средний и малый бизнес с трудом пережил карантин и был добит дальнейшими ограничениями.
Затем электоральный маятник пошатнулся и некогда бедная, типичная для левых кандидатов электоральная база, нуждающаяся когда-то в социальных реформах, превратилась из нижнего класса в средний. А как известно у среднего класса свои запросы, которые левые правительства не могут удовлетворить. Поэтому в 2010-е гг. в Латинской Америке случился правый поворот, аналогичный левому. И случился он в общем-то от бессилия левых, которые не могли справиться с постоянными коррупционными скандалами, погрязли в кредитах МВФ, неолиберальные реформы буксовали, а средний класс требовал решительности.
Но ничто не вечно, и правые правительства начали сталкиваться с недоверием со стороны избирателей, экономическое положение которых не только не улучшилось, а лишь стало хуже. Еще до начала пандемии коронавируса, в 2018-2019 гг. в регионе начался новый экономический спад, вылившийся в серию социальных протестов (один из самых ярких и судьбоносных прошел в Чили в 2019 г.). Пандемия коронавируса еще больше ухудшила положение населения в Латинской Америке (напомню, что латиноамериканский регион считается наиболее пострадавшим за все время коронакризиса): инфляция достигла исторических максимумов, зафиксирован самый высокий уровень бедности за последние 20 лет, 50% населения вынуждены работать без официального трудоустройства, средний и малый бизнес с трудом пережил карантин и был добит дальнейшими ограничениями.
Социальные протесты в Чили в 2019 г.
Левый дрейф ревущих 20-х
На фоне полной разрухи людские сердца снова завоевывают лозунги левых кандидатов, которые призывают в целом к правильным и одновременно сомнительным вещам – равному распределению богатства, более хорошему социальному обеспечению, безопасности. И эти дежурные фразы находят отголоски среди избирателей вовсе не потому, что они все такие из себя социалисты с горячими головами, а потому что им надоела нынешняя власть, им приходится выживать, а людям просто хочется лучшей жизни, чем та, что есть у них последнее десятилетие. Поэтому голосуют они не за левых, а против правых, которые не справились с ситуацией. Да, я не исключаю того, что среди нынешнего левого электората в Латинской Америке есть одиозные социалисты, но большая часть голосующих – это потерявшее все население, которое не питает теплых чувств к власти, а самые яркие противники правых – левые, поэтому они с ними.
Только за 2021 г. левые правительства пришли к власти в Перу, Гондурасе, Чили, Колумбии. В Колумбии вообще произошло историческое событие – впервые за всю историю страны у власти президент от левой партии, но более шокирующий факт о Густаво Петро, президенте Колумбии, в его политическом происхождении. В прошлом Петро был участником движения M-19, которое фактические было частью террористической организации FARC, которая на протяжении последних 50 лет держала в страхе Колумбию и устроила гражданскую войну в стране. Поэтому, как только я завел разговор со своей колумбийской собеседницей, которая живет в Боготе и работает в Международном Комитете Красного Креста, о новоизбранном президенте, она вздохнула и с грустью сказала: «Да он же из FARC». Но опять-таки, ситуация в Латинской Америке настолько напряженная и особенная, что колумбийских избирателей даже если и смутило партизанское происхождение нового управленца, но он хотя бы не из правой партии, которая испокон веку удерживает власть в стране.
На фоне полной разрухи людские сердца снова завоевывают лозунги левых кандидатов, которые призывают в целом к правильным и одновременно сомнительным вещам – равному распределению богатства, более хорошему социальному обеспечению, безопасности. И эти дежурные фразы находят отголоски среди избирателей вовсе не потому, что они все такие из себя социалисты с горячими головами, а потому что им надоела нынешняя власть, им приходится выживать, а людям просто хочется лучшей жизни, чем та, что есть у них последнее десятилетие. Поэтому голосуют они не за левых, а против правых, которые не справились с ситуацией. Да, я не исключаю того, что среди нынешнего левого электората в Латинской Америке есть одиозные социалисты, но большая часть голосующих – это потерявшее все население, которое не питает теплых чувств к власти, а самые яркие противники правых – левые, поэтому они с ними.
Только за 2021 г. левые правительства пришли к власти в Перу, Гондурасе, Чили, Колумбии. В Колумбии вообще произошло историческое событие – впервые за всю историю страны у власти президент от левой партии, но более шокирующий факт о Густаво Петро, президенте Колумбии, в его политическом происхождении. В прошлом Петро был участником движения M-19, которое фактические было частью террористической организации FARC, которая на протяжении последних 50 лет держала в страхе Колумбию и устроила гражданскую войну в стране. Поэтому, как только я завел разговор со своей колумбийской собеседницей, которая живет в Боготе и работает в Международном Комитете Красного Креста, о новоизбранном президенте, она вздохнула и с грустью сказала: «Да он же из FARC». Но опять-таки, ситуация в Латинской Америке настолько напряженная и особенная, что колумбийских избирателей даже если и смутило партизанское происхождение нового управленца, но он хотя бы не из правой партии, которая испокон веку удерживает власть в стране.
Президент Колумбии Густаво Петро
Не менее историческое событие произошло и в Чили, где к власти пришел 35-летний Габриэль Борич, бывший университетский активист, бурно участвовавший в политической жизни страны. Так вышло, что летом в Барселоне я случайно познакомился с двумя девушками из Чили, которые учились вместе с президентом Боричем и участвовали в митингах, организованных им. Когда я спросил моих собеседниц о новом чилийском президенте, то их реакция заметно отличалась от той, которую я почувствовал в разговоре с колумбийской знакомой. Они были очарованы Боричем, его личностью, поступками, словами, инициативами, программой. Да и в целом мне стало ясно, что у чилийцев есть надежда на то, что с помощью своего активного участия они могут изменить положение дел в своей стране – мне стало завидно, не скрою. Потом мы еще где-то полчаса проболтали о конституционной реформе, девушки оказались политически активными и с упоением мне рассказали, какая будет у них Конституция – очень социальная.
Президент Чили Габриэль Борич
Старый левый поворот на новый лад
Но главный вопрос, который сегодня волнует многих латиноамериканистов и всех неравнодушных к Латинской Америке – то, что мы видим сейчас, это повтор левого поворота 2000-х гг.? Для человека со стороны, не сведающего о латиноамериканской жизни, ответ будет очевиден – да, к власти же пришли левые. Но мы с вами тем и отличаемся, что всегда смотрим на процессы критически и немного глубже, чем случайный зевака.
Для начала скажем, что новые левые сталкиваются с серьезной правой оппозицией в избирательных органах власти. То же самое правительство Борича было вынуждено вести долгие и тяжелые переговоры с правыми по согласованию нового текста Конституции, референдум по которому состоится 4 сентября. К тому же экономический контекст начала правления левых сил сегодня заметно отличается от того, что был в 2000-е гг. –, страны Латинской Америки столкнулись с высоким государственным долгом, отказами в новых международных кредитах, дефицитными бюджетами во многих странах, высоким уровенем безработицы. И ко всему этому добавим еще и бушующих избирателей, которые не будут ждать, пока левые договорятся с правыми и примутся за выполнение обещаний. Ситуация накаленная, прям как перед сражением.
Все это подводит нас к нехитрому выводу, что пока что (мандат новых левых правительств еще лишь начался) называть этот поворот левым язык не поворачивается – все-таки времена изменились настолько, что приходится считаться с мнением правой оппозиции так, что правительственный курс приобретает правые нотки и все чаще слышны возгласы: «Они левые, а ведут себя как правые». Но мы будем тактичны и напоследок ответим этим критикам: «Ну что вы, друзья, это просто ни к чему не обязывающий левый дрейф».
Но главный вопрос, который сегодня волнует многих латиноамериканистов и всех неравнодушных к Латинской Америке – то, что мы видим сейчас, это повтор левого поворота 2000-х гг.? Для человека со стороны, не сведающего о латиноамериканской жизни, ответ будет очевиден – да, к власти же пришли левые. Но мы с вами тем и отличаемся, что всегда смотрим на процессы критически и немного глубже, чем случайный зевака.
Для начала скажем, что новые левые сталкиваются с серьезной правой оппозицией в избирательных органах власти. То же самое правительство Борича было вынуждено вести долгие и тяжелые переговоры с правыми по согласованию нового текста Конституции, референдум по которому состоится 4 сентября. К тому же экономический контекст начала правления левых сил сегодня заметно отличается от того, что был в 2000-е гг. –, страны Латинской Америки столкнулись с высоким государственным долгом, отказами в новых международных кредитах, дефицитными бюджетами во многих странах, высоким уровенем безработицы. И ко всему этому добавим еще и бушующих избирателей, которые не будут ждать, пока левые договорятся с правыми и примутся за выполнение обещаний. Ситуация накаленная, прям как перед сражением.
Все это подводит нас к нехитрому выводу, что пока что (мандат новых левых правительств еще лишь начался) называть этот поворот левым язык не поворачивается – все-таки времена изменились настолько, что приходится считаться с мнением правой оппозиции так, что правительственный курс приобретает правые нотки и все чаще слышны возгласы: «Они левые, а ведут себя как правые». Но мы будем тактичны и напоследок ответим этим критикам: «Ну что вы, друзья, это просто ни к чему не обязывающий левый дрейф».
Вам понравилась эта статья?
Смотрите также:
