Егор гаврилов / 04.07.2022 / 10 минут
Вестфальский миф: как международники переписывают историю
Для нас, международников, Вестфальский мир – это основа основ. С него началось все, как нам говорили когда-то на лекциях по теории международных отношений. Но что если это не так? Что если все это слишком преувеличенно и надумано? Егор Гаврилов начинает серию заметок о теории международных отношений и на этот раз решил разобраться с Вестфалем.
Христианский мир
Средневековье, даже позднее – это эра символизма во всем: в посвящении на феод, в средневековой феодальной иерархии и в искусстве. Главным же символом была религия, которая представлялась господствующей Римско-Католической церковью и папой Римским в её главе. Европа тогда зачастую именовалась Христианским миром, что подчеркивало ее конфессиональное единство. Влияние Римско-Католической церкви действительно было велико – широко известен тот факт, что при коронации на титул императора Священной Римской империи германской нации (далее- СРИГН) претендент на коленях целовал руку папы Римского, что само по себе представляется символом, а также олицетворением влияния церкви на династию Габсбургов и соответственно на всю Европу.
Римско-Католическая церковь выступала высшим апелляционным судом в католических государствах. Решение короля, герцога или императора могло быть оспорено в церкви, что означает отсутствие высшей судебной власти у монархов в пределах своей территории. С точки зрения экономики, во всех государствах священникам принадлежали монастыри и прилегающие к ним земли, с которых взимались налоги (десятина), что создавало в той или иной степени брешь в государственном бюджете.
Церковь априори обладала решающим словом при разрешении спорных вопросов. Показательна история развода Генриха VIII и Екатерины Арагонской в Англии во второй четверти XVI века. Существует мнение, что английский король стремился получить наследника на престол, а его отсутствие грозило окончанием династии Тюдоров на троне. Екатерина, тетя знаменитого Карла V Габсбурга, не удовлетворила Генриха в этом вопросе, поэтому он потребовал развода у Римско-Католической церкви, апеллируя к незаконности брака, так как Екатерина была супругой его умершего брата Артура. Папа Римский Климент VII отказался признавать брак незаконным, что стало поводом для Генриха VIII начать Реформацию в Англии, о чем уже написано в моих прошлых статьях.
Конфессиональный конфликт в Европе XVI-XVII вв.
Существовали объективные причины у монархов европейских государств освободиться от влияния Римско-Католической церкви в пределах своих территорий, однако сама сущность Реформации базируется не на стремлении к суверенитету как таковому, а в разрешении на тот момент религиозной дилеммы.
Прекрасно ее описал Мартин Лютер, основной идеолог протестантизма и Реформации в Европе, в своем труде «95 тезисов» 1517 года. Он аргументировал, что существовавшее в Европе распределение «сил» между божественным и мирским началами некорректно исходя из самой сущности христианства. Верующие люди, священники и сама церковь относятся к божественному началу, так как они условно находятся под властью Бога, когда политика, армия, суд и прочее находятся под мирским началом, то есть они созданы руками и разумом людей. Основная идея в том, что оба начала не должны смешиваться именно в духовном смысле – Мартин Лютер никоим образом не намекал на суверенитет государства. Политические деятели XVI века интерпретировали его идеи в политическом русле – десекуляризация политической, экономической и юридической жизни в Европе.
В результате, протестантизм, лютеранство и прочие ответвления Реформации распространились по всей Европе, и сложилась, так называемая, Евангелическая уния, целью которой было предоставить монарху право выбирать религию на своей территории. В противовес ей была образована Католическая лига, которая, в свою очередь, была нацелена на осуществление Контрреформации, а именно сохранить статус-кво – господство католицизма.
Первым шагом для удовлетворения притязаний протестантов стали условия Аугсбургского мирного договора 1555 года, который установил принцип «чья земля, того и вера» (Cujus regio, ejus religio) – право монарха устанавливать желаемую религию на своей территории. Этот мир создал еще большие противоречия. С одной стороны, формально протестантские князья получили право на вероисповедание, с другой стороны, оно не распространялось на обычных людей. Начались гонения в протестантских государствах за людьми, которые исповедовали католицизм, что фактически и создало почву для Тридцатилетней войны 1618-1648 гг.
Необходимо отдавать отчет, что религия была буквально смыслом существования для любого человека Средневековья, поэтому конфликт в этом вопросе и привел к такому кровавому исходу. С точки зрения стремления монархов избавиться от влияния Римско-Католической церкви – с этим нельзя не согласиться с международниками, что и делают историки по этому вопросу.
Габсбурги как вторая часть универсального христианского мира
В Европе XVI-XVII вв. существовала дихотомия католицизма и императора СРИГН, когда Римско-Католическая церковь являлась духовным центром, а император – политическим центром. Идея создания универсального единого христианского мира действительно существовала. Наиболее сравнительно удачной попыткой являются многочисленные завоевания Карла V из испанской ветви династии Габсбургов, однако план не был реализовал, и Карл Великий потерпел неудачу.
Крайне часто международники, например, Лебедева и Торкунов, рассуждая о сущности и причинах Тридцатилетней войны, утверждают, что европейские государства, прежде всего, Франция, Швеция и Дания, стремились защититься от возможности создания универсального мира, в котором они были бы подчинены императору. Война ими называется оборонительной. Удивительно, однако историки уже давно опровергли этот аргумент и назвали его чрезмерным упрощением истины.
Фердинанд I был ярым католиком, однако его стремления были направлены на реализацию идей Контрреформации – искоренение реформаторской заразы и возврат ортодоксальной католической веры во все государства Европы. Австрийское эрцгерцогство в XVII веке уже не питало надежд на создание универсального государства под своими знаменами, их интересы ограничивались сохранением католического влияния. Так, историк Осиандр подчеркивает, что в преддверии Тридцатилетней войны у Габсбургов было достаточно локальных проблем – существовала угроза, что Богемия и Венгрия могут посадить на престол императора СРИГН своих преемников. Габсбурги считали необходимостью всеми способами не допустить масштабного конфликта в Европе, так как это окончательно подорвало бы их влияние.
Историк Крокстон также приводит крайне малоизвестный мирный договор, который ограничил влияние австрийского эрцгерцогства в большей степени, нежели Вестфальский мир 1648 года. Это мирный договор в Пассау 1552 года, когда император СРИГН предоставил право своим феодалам выступать в качестве наемников в армиях других государств, даже если те ведут войну против самого императора. Более того, подчеркивается, что сами германские князья опасались, что Империя может рухнуть, так как это бы повысило угрозу быть завоеванными великими государствами.
Любопытным доказательством Осиандра является решение Фердинанда II во время Датского периода Тридцатилетней войны принять Эдикт о Реституции в 1624 году, когда армия гениального полководца Валлерстайна разгромила датские войска и фактически контролировала всю северную Германию. Даже предполагая, что император СРИГН действительно вожделел установить полное господство над Европой во время Тридцатилетней войны, почему же он не подчинил окончательно эти территории, а ограничился возвратом ранее секуляризованных земель Римско-Католической церкви? Это риторический вопрос.
Суверенитет и государственный интерес существовали еще до Вестфальского мира 1648 года
Типичным постулатом международника является утверждение, что Вестфальский мир 1648 года окончательно и бесповоротно установил полный государственный суверенитет. Этот тезис является очередным преувеличением.
Государственный суверенитет в Англии был фактически установлен Генрихом VIII с принятия Акта о Супрематии в 1533 году. Влияние Римско-Католической церкви было сведено к минимуму, была создана англиканская церковь, священники на территории Англии были подчинены власти короля, налоги более не выплачивались в Папскую область, а влияние императора СРИГН на Англию вообще никогда не существовало, так как последняя была никому не интересным «островным варваром». То, о чем говорят международники в рамках Вестфальского мира 1648 года, в Англии было реализовано более чем за 100 лет до него.
Если же анализировать интересы великих государств, которые стали участниками Тридцатилетней войны 1618-1648 гг., то все постулаты международника в государствах Франции, Швеции и Дании также существовали. В 1598 году по приказу французского короля Генриха IV Бурбона был принят Нантский эдикт, который установил свободу вероисповедания для гугенотов несмотря на то, что Франция оставалась католическим государством. Этот документ уже можно назвать реформационным, так как Франция опередила условия Вестфальского мирного договора 1648 года по праву на вероисповедание и реализовала его уже в XVI веке. Дания и Швеция к началу Тридцатилетней войны уже были протестантскими государствами, на территорию которых не распространялось влияние Римско-Католической церкви. Говорить о влиянии на эти государства со стороны СРИГН вообще антиисторично, учитывая локальные проблемы австрийского эрцгерцогства.
Понятие «национального интереса» впервые было употреблено устами знаменитого кардинала де Ришельё, на которое уже опирались вышеупомянутые государства Европы. Избавившись от влияния церкви и от универсальных идей по реализации Контрреформации, Франция, Дания и Швеция думали о своей выгоде, которую они могли извлечь из Тридцатилетней войны. Франция желала удовлетворить свои территориальные притязания на Испанию, Дания хотела не допустить подчинение торговых городов как Бремена армией Валлерстайна, а Швеция стремилась войти в ось влияния на СРИГН. Скорее эти три государства являлись агрессорами, которые пытались снизить уже и так малое влияние австрийского эрцгерцогства и повысить свою власть, чем император СРИГН.
Заключение или Сущность Вестфальского мирного договора 1648 года
Вестфальский мирный договор 1648 года состоял из двух частей. Мюнстерский мирный договор был подписан между Францией, Республикой Соединенных провинций Нидерландов и СРИГН. Оснабрюкский мирный договор был подписан между Швецией и ее союзниками и СРИГН.
Международники утверждают, что этот мирный договор создал полный и незыблемый государственный суверенитет в Европе. В качестве первого аргумента используется положение, что германским князьям было официально разрешено заключать союзы и военные альянсы со всякими государствами, только чтобы они не были направлены против императора СРИГН. Во-первых, можно ли говорить о полном внешнем суверенитете, когда существует ограничение по объекту заключаемого военного альянса? Во-вторых, историки подчеркивают тот факт, что данная практика не является нововведением в мировой истории того периода: германские князья заключали военные союзы с государствами вне Империи задолго до Вестфальского мира. С другой стороны, нельзя не согласиться с тем, что германские князья действительно были представлены во время переговорных процессов, однако, это не является основанием для утверждения, что они сразу после этого стали обладать полным суверенитетом. Принципа признания de-jure современного международного права в тогдашнем правовом поле не существовало.
Осиандром также подчеркивается любопытный парадокс. Ведь для реализации какого-то принципа, необходимо осознавать, что это за принцип и какова его сущность. Европейские феодалы, герцоги, короли или император не осознавали, что такое «внешний суверенитет», и соответственно не стремились к неосязаемой цели. Понятие «внутреннего суверенитета» было установлено французским юристом Жан Боденом в 1576 году, когда понятие «внешнего суверенитета» – швейцарским юристом Эмер де Ваттелем только в XVIII веке.
Другим излюбленным аргументом международников является якобы признание полной независимости Империей Республики Соединенных Провинций и Швейцарской конфедерации. Да, формально Голландия выходила из СРИГН, однако исторический факт заключается в том, что парламент Австрии никогда до 1728 года не признавал независимость Голландии. Более того, существуют доказательства в виде переписок, что будущие правители австрийской ветви Габсбургов постоянно подчеркивали законные притязания испанской ветви на потерянные территории. Что касается Швейцарской конфедерации, то она не была исключена из всех законов СРИГН, чтобы обладать полным суверенитетом, а ее независимость была признана только в середине XIX века.
Суверенитет, исходя из конструктивизма, это социальный институт, конструкт, который создает государства. Для того, чтобы суверенитет стал незыблемым и полным, необходимо перекрестное его признание всеми государствами Европы, что отсутствовало в Европе XVII века – никто и не думал признавать полную независимость германских князей – на это могли претендовать только великие государства. Такой суверенитет возник только в XIX веке.
Говорить об установлении полного суверенитета государств после Вестфальского мира 1648 года – это грубое антиисторическое преувеличение. Основная проблема международников сводится к тому, что они опираются на теорию, которая неизбежно загоняет их в идеологические рамки. То же самое происходит, когда ими анализируется исторический процесс. В теории международных отношений незыблемо принято разделение истории международных отношений линейно – Вестфальский мир 1648 года, Венский конгресс 1815 года и так далее. Возникает методологическая проблема, что, будто бы, те или иные принципы межгосударственного взаимодействия возникли из ниоткуда и моментально. Историки же не ограничиваются никакой теорией и пытаются выявить причинно-следственные связи, когда ни причины, ни следствия не возникают в миг – это долгий эволюционный исторический процесс. То же самое с суверенитетом – международники мыслят понятием «суверенитета» в реалиях XIX века, не отдавая себе отчета в том, что в любом историческом периоде существовали другие, возможно, диаметрально противоположные представления о тех понятиях, которые сегодня кажутся очевидными.
С другой стороны, можно говорить о появлении протосуверенитета – влияние Римско-Католической церкви после мира 1648 года было неизбежно сведено к минимуму; практика заключения союзов германскими князьями нашла свое юридическое номинальное отражение, когда раньше являлась правовым обычаем; впервые признавалось, что какое-то государство имеет право выйти из СРИГН, будучи ранее ее неотъемлемой частью.
Вестфальский мир 1648 года – это прежде всего конфессиональный мир, который остановил череду религиозных войн в Европе. Самым главным принципом стало право на свободу вероисповедания, вместо принципа «чья земля, того и вера» Аугсбургского мирного договора 1555 года. Правда, распространялось это право только на протестантизм и лютеранство. Князья вне зависимости от государственной религии не имели права осуществлять гонения за «еретиками», а если проблемы на религиозной почве возникали, то они решались в рамках Имперского суда СРИГН.
Также Вестфальский мирный договор 1648 года являлся значительным шагом в эволюции международного правового взаимодействия, так как все государства, которые участвовали в переговорных процессах, взяли на себя обязательство исполнять все положения договора. Когда гарантами исполнения стали Франция и Швеция, которые, однако, ни разу не вмешивались по этой причине в дела Империи.
Средневековье, даже позднее – это эра символизма во всем: в посвящении на феод, в средневековой феодальной иерархии и в искусстве. Главным же символом была религия, которая представлялась господствующей Римско-Католической церковью и папой Римским в её главе. Европа тогда зачастую именовалась Христианским миром, что подчеркивало ее конфессиональное единство. Влияние Римско-Католической церкви действительно было велико – широко известен тот факт, что при коронации на титул императора Священной Римской империи германской нации (далее- СРИГН) претендент на коленях целовал руку папы Римского, что само по себе представляется символом, а также олицетворением влияния церкви на династию Габсбургов и соответственно на всю Европу.
Римско-Католическая церковь выступала высшим апелляционным судом в католических государствах. Решение короля, герцога или императора могло быть оспорено в церкви, что означает отсутствие высшей судебной власти у монархов в пределах своей территории. С точки зрения экономики, во всех государствах священникам принадлежали монастыри и прилегающие к ним земли, с которых взимались налоги (десятина), что создавало в той или иной степени брешь в государственном бюджете.
Церковь априори обладала решающим словом при разрешении спорных вопросов. Показательна история развода Генриха VIII и Екатерины Арагонской в Англии во второй четверти XVI века. Существует мнение, что английский король стремился получить наследника на престол, а его отсутствие грозило окончанием династии Тюдоров на троне. Екатерина, тетя знаменитого Карла V Габсбурга, не удовлетворила Генриха в этом вопросе, поэтому он потребовал развода у Римско-Католической церкви, апеллируя к незаконности брака, так как Екатерина была супругой его умершего брата Артура. Папа Римский Климент VII отказался признавать брак незаконным, что стало поводом для Генриха VIII начать Реформацию в Англии, о чем уже написано в моих прошлых статьях.
Конфессиональный конфликт в Европе XVI-XVII вв.
Существовали объективные причины у монархов европейских государств освободиться от влияния Римско-Католической церкви в пределах своих территорий, однако сама сущность Реформации базируется не на стремлении к суверенитету как таковому, а в разрешении на тот момент религиозной дилеммы.
Прекрасно ее описал Мартин Лютер, основной идеолог протестантизма и Реформации в Европе, в своем труде «95 тезисов» 1517 года. Он аргументировал, что существовавшее в Европе распределение «сил» между божественным и мирским началами некорректно исходя из самой сущности христианства. Верующие люди, священники и сама церковь относятся к божественному началу, так как они условно находятся под властью Бога, когда политика, армия, суд и прочее находятся под мирским началом, то есть они созданы руками и разумом людей. Основная идея в том, что оба начала не должны смешиваться именно в духовном смысле – Мартин Лютер никоим образом не намекал на суверенитет государства. Политические деятели XVI века интерпретировали его идеи в политическом русле – десекуляризация политической, экономической и юридической жизни в Европе.
В результате, протестантизм, лютеранство и прочие ответвления Реформации распространились по всей Европе, и сложилась, так называемая, Евангелическая уния, целью которой было предоставить монарху право выбирать религию на своей территории. В противовес ей была образована Католическая лига, которая, в свою очередь, была нацелена на осуществление Контрреформации, а именно сохранить статус-кво – господство католицизма.
Первым шагом для удовлетворения притязаний протестантов стали условия Аугсбургского мирного договора 1555 года, который установил принцип «чья земля, того и вера» (Cujus regio, ejus religio) – право монарха устанавливать желаемую религию на своей территории. Этот мир создал еще большие противоречия. С одной стороны, формально протестантские князья получили право на вероисповедание, с другой стороны, оно не распространялось на обычных людей. Начались гонения в протестантских государствах за людьми, которые исповедовали католицизм, что фактически и создало почву для Тридцатилетней войны 1618-1648 гг.
Необходимо отдавать отчет, что религия была буквально смыслом существования для любого человека Средневековья, поэтому конфликт в этом вопросе и привел к такому кровавому исходу. С точки зрения стремления монархов избавиться от влияния Римско-Католической церкви – с этим нельзя не согласиться с международниками, что и делают историки по этому вопросу.
Габсбурги как вторая часть универсального христианского мира
В Европе XVI-XVII вв. существовала дихотомия католицизма и императора СРИГН, когда Римско-Католическая церковь являлась духовным центром, а император – политическим центром. Идея создания универсального единого христианского мира действительно существовала. Наиболее сравнительно удачной попыткой являются многочисленные завоевания Карла V из испанской ветви династии Габсбургов, однако план не был реализовал, и Карл Великий потерпел неудачу.
Крайне часто международники, например, Лебедева и Торкунов, рассуждая о сущности и причинах Тридцатилетней войны, утверждают, что европейские государства, прежде всего, Франция, Швеция и Дания, стремились защититься от возможности создания универсального мира, в котором они были бы подчинены императору. Война ими называется оборонительной. Удивительно, однако историки уже давно опровергли этот аргумент и назвали его чрезмерным упрощением истины.
Фердинанд I был ярым католиком, однако его стремления были направлены на реализацию идей Контрреформации – искоренение реформаторской заразы и возврат ортодоксальной католической веры во все государства Европы. Австрийское эрцгерцогство в XVII веке уже не питало надежд на создание универсального государства под своими знаменами, их интересы ограничивались сохранением католического влияния. Так, историк Осиандр подчеркивает, что в преддверии Тридцатилетней войны у Габсбургов было достаточно локальных проблем – существовала угроза, что Богемия и Венгрия могут посадить на престол императора СРИГН своих преемников. Габсбурги считали необходимостью всеми способами не допустить масштабного конфликта в Европе, так как это окончательно подорвало бы их влияние.
Историк Крокстон также приводит крайне малоизвестный мирный договор, который ограничил влияние австрийского эрцгерцогства в большей степени, нежели Вестфальский мир 1648 года. Это мирный договор в Пассау 1552 года, когда император СРИГН предоставил право своим феодалам выступать в качестве наемников в армиях других государств, даже если те ведут войну против самого императора. Более того, подчеркивается, что сами германские князья опасались, что Империя может рухнуть, так как это бы повысило угрозу быть завоеванными великими государствами.
Любопытным доказательством Осиандра является решение Фердинанда II во время Датского периода Тридцатилетней войны принять Эдикт о Реституции в 1624 году, когда армия гениального полководца Валлерстайна разгромила датские войска и фактически контролировала всю северную Германию. Даже предполагая, что император СРИГН действительно вожделел установить полное господство над Европой во время Тридцатилетней войны, почему же он не подчинил окончательно эти территории, а ограничился возвратом ранее секуляризованных земель Римско-Католической церкви? Это риторический вопрос.
Суверенитет и государственный интерес существовали еще до Вестфальского мира 1648 года
Типичным постулатом международника является утверждение, что Вестфальский мир 1648 года окончательно и бесповоротно установил полный государственный суверенитет. Этот тезис является очередным преувеличением.
Государственный суверенитет в Англии был фактически установлен Генрихом VIII с принятия Акта о Супрематии в 1533 году. Влияние Римско-Католической церкви было сведено к минимуму, была создана англиканская церковь, священники на территории Англии были подчинены власти короля, налоги более не выплачивались в Папскую область, а влияние императора СРИГН на Англию вообще никогда не существовало, так как последняя была никому не интересным «островным варваром». То, о чем говорят международники в рамках Вестфальского мира 1648 года, в Англии было реализовано более чем за 100 лет до него.
Если же анализировать интересы великих государств, которые стали участниками Тридцатилетней войны 1618-1648 гг., то все постулаты международника в государствах Франции, Швеции и Дании также существовали. В 1598 году по приказу французского короля Генриха IV Бурбона был принят Нантский эдикт, который установил свободу вероисповедания для гугенотов несмотря на то, что Франция оставалась католическим государством. Этот документ уже можно назвать реформационным, так как Франция опередила условия Вестфальского мирного договора 1648 года по праву на вероисповедание и реализовала его уже в XVI веке. Дания и Швеция к началу Тридцатилетней войны уже были протестантскими государствами, на территорию которых не распространялось влияние Римско-Католической церкви. Говорить о влиянии на эти государства со стороны СРИГН вообще антиисторично, учитывая локальные проблемы австрийского эрцгерцогства.
Понятие «национального интереса» впервые было употреблено устами знаменитого кардинала де Ришельё, на которое уже опирались вышеупомянутые государства Европы. Избавившись от влияния церкви и от универсальных идей по реализации Контрреформации, Франция, Дания и Швеция думали о своей выгоде, которую они могли извлечь из Тридцатилетней войны. Франция желала удовлетворить свои территориальные притязания на Испанию, Дания хотела не допустить подчинение торговых городов как Бремена армией Валлерстайна, а Швеция стремилась войти в ось влияния на СРИГН. Скорее эти три государства являлись агрессорами, которые пытались снизить уже и так малое влияние австрийского эрцгерцогства и повысить свою власть, чем император СРИГН.
Заключение или Сущность Вестфальского мирного договора 1648 года
Вестфальский мирный договор 1648 года состоял из двух частей. Мюнстерский мирный договор был подписан между Францией, Республикой Соединенных провинций Нидерландов и СРИГН. Оснабрюкский мирный договор был подписан между Швецией и ее союзниками и СРИГН.
Международники утверждают, что этот мирный договор создал полный и незыблемый государственный суверенитет в Европе. В качестве первого аргумента используется положение, что германским князьям было официально разрешено заключать союзы и военные альянсы со всякими государствами, только чтобы они не были направлены против императора СРИГН. Во-первых, можно ли говорить о полном внешнем суверенитете, когда существует ограничение по объекту заключаемого военного альянса? Во-вторых, историки подчеркивают тот факт, что данная практика не является нововведением в мировой истории того периода: германские князья заключали военные союзы с государствами вне Империи задолго до Вестфальского мира. С другой стороны, нельзя не согласиться с тем, что германские князья действительно были представлены во время переговорных процессов, однако, это не является основанием для утверждения, что они сразу после этого стали обладать полным суверенитетом. Принципа признания de-jure современного международного права в тогдашнем правовом поле не существовало.
Осиандром также подчеркивается любопытный парадокс. Ведь для реализации какого-то принципа, необходимо осознавать, что это за принцип и какова его сущность. Европейские феодалы, герцоги, короли или император не осознавали, что такое «внешний суверенитет», и соответственно не стремились к неосязаемой цели. Понятие «внутреннего суверенитета» было установлено французским юристом Жан Боденом в 1576 году, когда понятие «внешнего суверенитета» – швейцарским юристом Эмер де Ваттелем только в XVIII веке.
Другим излюбленным аргументом международников является якобы признание полной независимости Империей Республики Соединенных Провинций и Швейцарской конфедерации. Да, формально Голландия выходила из СРИГН, однако исторический факт заключается в том, что парламент Австрии никогда до 1728 года не признавал независимость Голландии. Более того, существуют доказательства в виде переписок, что будущие правители австрийской ветви Габсбургов постоянно подчеркивали законные притязания испанской ветви на потерянные территории. Что касается Швейцарской конфедерации, то она не была исключена из всех законов СРИГН, чтобы обладать полным суверенитетом, а ее независимость была признана только в середине XIX века.
Суверенитет, исходя из конструктивизма, это социальный институт, конструкт, который создает государства. Для того, чтобы суверенитет стал незыблемым и полным, необходимо перекрестное его признание всеми государствами Европы, что отсутствовало в Европе XVII века – никто и не думал признавать полную независимость германских князей – на это могли претендовать только великие государства. Такой суверенитет возник только в XIX веке.
Говорить об установлении полного суверенитета государств после Вестфальского мира 1648 года – это грубое антиисторическое преувеличение. Основная проблема международников сводится к тому, что они опираются на теорию, которая неизбежно загоняет их в идеологические рамки. То же самое происходит, когда ими анализируется исторический процесс. В теории международных отношений незыблемо принято разделение истории международных отношений линейно – Вестфальский мир 1648 года, Венский конгресс 1815 года и так далее. Возникает методологическая проблема, что, будто бы, те или иные принципы межгосударственного взаимодействия возникли из ниоткуда и моментально. Историки же не ограничиваются никакой теорией и пытаются выявить причинно-следственные связи, когда ни причины, ни следствия не возникают в миг – это долгий эволюционный исторический процесс. То же самое с суверенитетом – международники мыслят понятием «суверенитета» в реалиях XIX века, не отдавая себе отчета в том, что в любом историческом периоде существовали другие, возможно, диаметрально противоположные представления о тех понятиях, которые сегодня кажутся очевидными.
С другой стороны, можно говорить о появлении протосуверенитета – влияние Римско-Католической церкви после мира 1648 года было неизбежно сведено к минимуму; практика заключения союзов германскими князьями нашла свое юридическое номинальное отражение, когда раньше являлась правовым обычаем; впервые признавалось, что какое-то государство имеет право выйти из СРИГН, будучи ранее ее неотъемлемой частью.
Вестфальский мир 1648 года – это прежде всего конфессиональный мир, который остановил череду религиозных войн в Европе. Самым главным принципом стало право на свободу вероисповедания, вместо принципа «чья земля, того и вера» Аугсбургского мирного договора 1555 года. Правда, распространялось это право только на протестантизм и лютеранство. Князья вне зависимости от государственной религии не имели права осуществлять гонения за «еретиками», а если проблемы на религиозной почве возникали, то они решались в рамках Имперского суда СРИГН.
Также Вестфальский мирный договор 1648 года являлся значительным шагом в эволюции международного правового взаимодействия, так как все государства, которые участвовали в переговорных процессах, взяли на себя обязательство исполнять все положения договора. Когда гарантами исполнения стали Франция и Швеция, которые, однако, ни разу не вмешивались по этой причине в дела Империи.
Вам понравилась эта статья?
Смотрите также:
