Что-то кончается, что-то начинается

Путь на дно

Эпоха консервативного правления продолжалась 14 лет. В 2010 году тогда ещё молодой лидер «тори» Дэвид Кэмерон привел свою партию к победе на выборах, обещая покончить с неэффективным руководством засидевшихся у власти лейбористов. Шесть лет, которые Кэмерон проведет в статусе премьер-министра, можно назвать самыми спокойными и позитивными за всё время господства консерваторов. Этот период характеризуется устойчивым экономическим ростом и успешной борьбой правительства с инфляцией. Даже скандал, раскрывший наличие у премьер-министра оффшор в Панаме, не смог сбить Дэвида с выбранного курса. Всё изменил Брекзит.

История противостояния евроскептиков и еврооптимистов тянется в Великобритании десятилетиями, и в этой статье мы её трогать не будем. Здесь важно отметить, что именно в середине 2010-х вопрос о потенциальном выходе Соединенного Королевства из Евросоюза встал как никогда остро. Это было связано и с усилением изоляционистских настроений внутри Консервативной партии, и с возросшей поддержкой людей за 40 - электоральным ядром “тори” – идеи выхода из ЕС, и с набирающей популярность партии правого популиста Найджела Фараджа, целью существования которой был именно Брэкзит (даже сама партия ранее называлась – Brexit). Итогом этого стало проведение в 2016 году референдума, на котором британцы сделали выбор в пользу выхода из Еврозоны. Не разделявший этой идеи Кэмерон ушёл в отставку, как тогда казалось, на политическую пенсию. А его место заняла Тереза Мэй. Здесь заканчивается адекватная часть правления «тори» и начинается то, что сейчас некоторые эксперты называют «потерянным десятилетием».

Во-первых оказалось, что никакого четкого плана Брекзита, обещанного избирателям, не существует. Процесс мучительного выхода страны из Евросоюза растянется на четыре года и по итогу не принесет ни экономических выгод, ни дополнительных инструментов в сфере миграционного контроля. Во-вторых, неприятным сюрпризом стала новый премьер-министр. Вместо сдержанного и профессионального организатора-технократа Кэмерона балом стала заправлять скандальная Тереза Мэй. Играя роль «затычки в каждой бочке», она умудрялась показывать свою абсолютную некомпетентность во всем. Из-за этого на выборах 2017 года, консерваторы почувствовали в затылке дыхание лейбористов, отставших от них всего на 56 кресел. Опасаясь поражения, Мэй попросили удалиться, а на её место сел экстравагантный Борис Джонсон. Этот удивительный человек, носивший некий эквивалент куриного гнезда на голове, был сначала подбит экономическим кризисом, вызванным Covid-19, а затем окончательно растоптан многочисленными скандалами. Борис умудрился прокутить значительную часть пандемии на частных вечеринках, раздать пару-тройку титулов и мест в Палате лордов своим работникам (например, выгуливателю собак) и откровенно провалиться на нескольких судебных заседаниях.

Рейтинги Консервативной партии резко поползли вниз. Нужны были решительные меры. Спасителем партии вызвалась стать Лиз Трасс. Программа нового премьера на 90% состояла из экономических реформ и на 10% из обещаний не быть, как Борис Джонсон. Ключевым пунктом стало резкое снижение налогов, что должно было бы вдохнуть в кошельки налогоплательщиков несколько фунтов, стимулируя их к потреблению всего британского. Фунты имели несколько иной взгляд на этот счет и сокрушительно обвалились, утянув за собой и Лиз Трасс. Премьер-министр с либертарианскими наклонностями продержалась на своем посту ровно 50 дней.

Новым спасителем всего светлого и консервативного назначили банкира и этнического индуса Риши Сунака. В какой-то момент сложилась ситуации, в которой всеми странами, входящими в состав Великобритании (Англией, Шотландией, Уэльсом, Северной Ирландией), руководили выходцы из Юго-Восточной Азии. Такому выбору не стоит удивляться, ведь к тому моменту выбирать уже было не из кого. Премьер-миллионер обещал успокоить рост инфляции, вернуть экономический рост и исправить неразбериху, устроенную Лиз Трасс. Кое-что из обещанного ему действительно удалось, но гнев британцев, вызванный некомпетентностью руководителей из «тори», уже было не остановить.

В сухом остатке перед выборами “тори” получили непопулярного лидера, расшатанную экономику и непрекращающийся поток мигрантов, плывущих через Ла-Манш. Самые смелые опросы перед выборами давали консерваторам порядка 10 мест в Парламенте. Риши Сунак до последнего держал покер-фейс и отшучивался, обещая равную гонку с лейбористами. Опубликованные утром пятого июля результаты заставили его покинуть Даунинг-стрит. Консерваторы потерпели тяжелейшее поражение за полтора века.


Цена победы

Пока консерваторы пытаются осознать, как они дошли до жизни такой, в штабах лейбористов празднуют победу. Второй результат в истории по количеству полученных мест, полновесное большинство в Парламенте, полный разгром принципиального соперника - всё это отвлекло внимание от неудобных для “рабочей партии” фактов. Например, при баснословном количестве полученных мест им удалось набрать всего 33,6% голосов. Это стало возможным благодаря своеобразной мажоритарной избирательной системе. В Великобритании количество парламентариев зависит не от общего числа проголосовавших за партию по стране, а от побед конкретных кандидатов в каждом отдельном округе. Это приводит к тому, что политическое будущее страны определяют многочисленные сельские округа, а не переполненные людьми агломерации. Обычно крупные агломерации голосуют за лейбористов, а мелике - за “тори”, но в этот раз из-за разочарования в “традиционно правящей партии” старички, населяющие сельскую местность, воздержались от голосования, пропустив вперед лейбористов. С этим же связана и рекордно низкая явка на выборах. Особенно выделяется чисто консервативный юг и север острова, где случился провал шотландских националистов. В то же время лидер Лейбористской партии Кир Стармер получил в родном округе вдвое меньше голосов, чем на прошлых выборах. То есть говорить о какой-то сверх популярности лейбористов не приходится.

Возможно тогда левый электорат, на который всегда опирались лейбористы, мобилизовался и дал результат? Опять же нет. Про идеологическую трансформацию “рабочей партии” я уже писал в другой колонке. Если говорить предельно кратко, за последние десять лет лейбористы перешли из ультра-левого лагеря Джереми Корбина в центристскую супер-позицию Кира Стармера.

То есть никакого левого уклона в программе современных лейбористов нет и в помине. Как впрочем и правого. Нет вообще никаких обещаний кардинальных изменений. Акцент делается на экологии и перераспределение средств. Кир Стармер как бы говорит: “Мы будем как “тори”, но лучше!”. У такой стратегии, разумеется нашлись противники. Джереми Корбин, изгнанный из партии за поражение в 2019 году, пошел на выбор самовыдвиженцем и разгромил своего визави-лейбориста. Ещё в нескольких округах сформировалась оппозиция левых-мусульман, отвергнувших Стармера из-за его поддержки Израиля. Ростки левого бунта зреют, но пока команда премьер-министра держит столько мандатов, ему ничего не грозит.


Гвозди в крышке гроба

Отдельно стоит упомянуть партии, занявшие места с третьего по восьмое:

1. Внезапным результатом отметились Либерал-демократы. Отбив у консерваторов юг Англии, а у лейбористов часть молодежного электората, они заняли 72 места в Парламенте. Это максимальное число за всю историю существования партии и лучший показатель “третьей партии” с 1923 года. Хоть это и не позволит либ-демам играть весомую роль в принятии решений, такой результат еще сильнее бьёт по традиционной британской двухпартийности.

2. Главные неудачники выборов после консерваторов - шотландские националисты. Сторонники независимости потеряли три четверти своих кресел. На это повлияли и скандальный уход Николы Стерджен, многолетнего руководителя партии, и неспособность фракций договориться между собой внутри партии, и рост популярности лейбористов в регионе. Кажется, вопрос о независимости Шотландии вновь откладывается в долгий ящик.

3. Четыре места получили “зелёные”. Кажется, именно эта партия будет представлять радикально левый электорат следующие пять лет.

4. Партия Найджела Фараджа “Reform UK”, восстановленная перед этими выборами, сильно попортила кровь консерваторам, разделив правый электорат практически надвое. Антимиграционная и консервативная риторика привлекла более четырех миллионов британских граждан, что, правда, дало партии лишь пять депутатских мест. Тем не менее, о творении Фараджа после этих выборов начали говорить то ли как о полноценной замене консерваторам, то ли как о потенциальной части коалиции с ними. В любом случае старожилы из “традиционной партии власти” таким соседям вовсе не рады.

5. В Северной Ирландии большинство вновь получила Шинн Фейн. Местные лоялисты, как и все консерваторы, пребывают в кризисе. Это напрямую не означает отсоединение региона от Великобритании, а скорее открывает новый фронт борьбы за независимость взамен шотландскому.

Туманное будущее Туманного Альбиона

То, о чём говорили эксперты-социологи последние несколько месяцев, произошло. Политический ландшафт Великобритании изменился до неузнаваемости и, кажется, его преобразование только начинается. Разгром Риши Сунака открывает простор для нового раунда гражданской войны внутри "тори". На этот раз за власть столкнутся центристы, правые радикалы, требующие слияния с партией Фараджа, и адепты Бориса Джонсона, требующие возвращения опального экс-премьера. Всё это будет происходить на фоне поиска свежей крови взамен старожилов партии, не выдержавших свой округ. Полетели головы и “сверху”: вылетели 12 министров, Пенни Мордонт, которую некоторые уже короновали как будущего лидера консервативной оппозиции, ну и всеми любимая Лиз Трасс. “Тори” ждет масштабная перестройка. Какой партия предстанет через полгода, не знает никто.

Не меньше вопросов вызывают и лейбористы. Большинство в 174 кресла - это не более чем Фата-Моргана, эфемерность, оптическая иллюзия. Она растворится на следующих выборах, а самого Стармера утопит левая волна, если он не найдёт как убедить британцев в собственной безальтернативности. Когда-то при тех же вводных приходил Кэмерон. На повторение его пути надеется Стармер, но, кажется, здесь всё будет зависеть от внешних обстоятельств. Начал новую эпоху Кир с представления плана по решению накипевшей проблемы железнодорожного движения. Новый премьер-министр обещает создать государственного подрядчика, который перехватит управления у частников и нормализует ситуацию на путях. Что ж, начало неплохое. А дальше посмотрим.